Непрекрасная Элена

— Ничтожно малая вероятность, — быстро выговорил Алекс. — Отличие в сценариях стало нарастать, когда вы уклонились от исходного курса в сторону реки, а та группа стала удаляться от реки. Что звучит алогично и вряд ли имеет смысл. Но, когда разница в процессах стала увеличиваться, я постоянно прокручивал модельный анализ вариантов. Коридор возможностей у вас расширяется, а там заужается.

— Это плохо, наверное, — ввернула я, чтобы не молчать слишком долго.

— Для южной группы — плохо. Сейчас вижу только один позитивный сценарий разрешения кризиса там, причём с вашим участием. Для вас риск высокий, учитывая и вероятность шока чуждости. Я не желаю прямо теперь обосновывать причины своего невмешательства в жизнь людей в целом и индивидуально, хотя таков может быть ваш следующий вопрос. Скажу одно: я здесь, поскольку допускаю ваше вмешательство, учтя столь спорную рекомендацию, как родство с Марией. Я готов доставить вас в точку кризиса. Однако вашу безопасность на месте не гарантирую.

Повисла тишина. Я покосилась на деда Слава: он вникал в беседу, подперев щеку ладошкой. Я тоже подперла… Стало уютнее. Сиди, Эли, как репка из сказки, ничего не делай. Пока что право тянуть тебя в любые неприятности, схватив за ботву на макушке, имеют лишь двое, Кузя и Мари. Алекс тебе никто. Тоже, загнул про спорную рекомендацию! На себя бы глянул…

Стоп. Пора трезветь. Я похлопала себя по щеке, вздохнула и энергично повторила это упражнение. Щека заныла, зато в голове прояснилось, даже проклюнулся годный вопрос.

— Кризис там — какой? И там — это где? Можно побольше определенности?

— Оценки цифрового интеллекта малополезны, когда решение лежит вне поля логики. Тем более в условиях неламинарности потока явлений. Кризис спровоцирован третьей силой, вероятно имеющей скрытые мотивации. На данный момент масса ложных оценок ситуации обеими сторонами прямого конфликта близка к критической. Я способен решить кризис силовыми методами, что де-факто не станет решением, лишь пресечёт мгновенный конфликт и переведёт его в иную плоскость на длинном горизонте. Обновить оценки ситуации для сторон кризиса я не способен. Процесс разрешения глубинного конфликта, повторюсь, мне виден вне поля логики и технологии.

Дед Слав слушает, как музыку. Он давно перестал пытаться что-то понять, но звучание ему не наскучило. Я тоже слушаю с трудом и — потею. «Мотивации?»… Я ни разу не психолог, в Пуше я кое-как, наспех пролистала положенные программы обучения по этой теме, я вовсе не старалась вникнуть. Я ненавижу психологию, потому что, когда изучаю эту дрянь, начинаю не любить людей, и хуже: классифицировать их, и… Стоп. Не время.

— Почему я, кроме генного сходства с Марией?

— Кузя, — это слово Алекс не сказал, а воспроизвел моим голосом.

Повторил трижды в разных вариациях, от нежности до наглого увещевания. Ничего себе возможности! Я вообще была хоть день одна в лесу? И что мне сейчас пробуют сообщить? Вероятно, имеет значение мой тон. Как и сам Кузя. Кстати, в городах сейчас не умеют записывать звук в хорошем качестве, как это делали предки, и… Стоп. Не время.

— Когда надо отправляться? Куда?

— Полосу подготовлю через двадцать минут. Это довольно близко, но уже пора идти, если учесть среднюю скорость вашего шага. — Алекс моргнул и смолк. — Способ доставки: перелёт. Время в пути: сорок семь минут. Инструкция для пассажира: во время перелета желательна теплая одежда. При постройке техники в последнее время я мало учитываю потребности теплокровных.

— Ага. Это мне на север что ли? — я наугад ткнула пальцем в ночь.

— На юг. Возможно, вам известен ориентир, город Самах? Нужная точка отстоит от его стен не более чем двести километров.

Опять тишина. Удавиться можно, до чего она вязкая. Я хочу кричать из-за своего неумения всё и сразу оценить и принять. Хуже: от неготовности отказаться принимать и оценивать. Когда мой «исход» только намечался, когда ночью в Пуше я закрыла ту дверь и осталась в больничке, рядом с телом Матвея…

Кроп! Даже тогда было, кажется, проще. Мне — лететь на юг? С ума схожу, но даже так… смутно помню, что речные поезда до Самаха тащатся пол-лета! А тут — сорок семь минут?

— Алекс, два условия. Я беру с собой Кузю, если докричусь. Я желаю снова с вами общаться, если кризис разрешится. Я хочу быстро вернуться обратно, у меня тут пациенты, вот и деду Славу надо корзинку… того. И еще в Пуше всё нездорово, я должна…

— Вы назвали три условия, сочтем это неизбыточным и исчерпывающим.

Я кивнула. В отчаянии уставилась на деда. Слав усмехнулся, хлопнул меня по плечу и отдал, смотав на руку, одеяло, которым кутал больные ноги. Он кое-что понял из разговора. Гигант этот дед, гигант! Я потянулась за его одеялом, выпутываясь из двух своих, запоздало соображая, что они — есть… икнула. Дед указал взглядом на кувшин с остатками морса. Я выпила мелкими глотками. Встала, встряхнула дедово одеяло, ещё раз встряхнула, осмотрела. Конечно, оно лучше и теплее моих двух. Ведь оно — дедово, дарёное…