Непрекрасная Элена

Очевидно, отличия от лесного способа жизни огромны. Красные муравьи так себя назвали не из блажи. Они — колония, нацеленная на коллективное выживание в экстремально агрессивной среде. Социум гибкий и эффективный, в нем нет систем наследования влияния и ресурсов. Каждый, рожденный в степи или пришедший туда, начинает жизнь, как рядовой рабочий муравей, по сути — раб, покорный исполнитель. Каждый имеет возможность стать «маткой» для всей колонии. Забавно, я даже нахожу аналогию для «трутней». Так называемые шатровые — управленцы, ответственные за локальные кочевья — формируют наиболее пассивную часть социума, склонную к праздности, традициям и ритуалам. Я бы назвал их стабилизаторами (амортизаторами) системы, где пружины — отчие атаманы. Социум степи имеет ряд уникальных механизмов выживания. В их числе наименее мною изученные — ведьмы и Эты (не могу решить, со строчной или прописной буквы их писать? Оставлю как есть: ведь сейчас Эт — имя собственное, у вида всего один представитель). Как и в случае с чернолесом, я затрудняюсь пока с объективной фиксацией их способностей.

Социум стаи.

Я намерен впредь числить их среди разумных и пока принимаю интуитивно выбранную Эленой структуру управления как условную монархию. Что по данным наблюдений в значительной мере верно: власть «королевы» абсолютна, и она передается преемнице, которая не обязательно по крови родная дочь. Однако, если я верно интерпретирую оценки Элены, передача власти возможна только совместно с настройкой по ценностному «камертону».

Для меня остается загадкой вот что. Если лесники существуют на просторах леса и это определяется их симбиозом, то муравьи и валги свободны в выборе путей миграции и мест обитания. Почему же они не склонны бесконечно расширять ареал обитания, почему не вступают в конфликт с соседями? Почему они не устраняют соседей, сильных и потенциально опасных? Я долгое время полагал, что фиксирую такие конфликты: например, двадцатилетнее немирье на опушке леса, то затихающее, то вспыхивающее кровавыми и массовыми схватками. Но я ошибался. Муравьи исходно не имели намерения забрать территорию. Это было недопонимание, оно оказалось урегулировано полностью через поиск взаимодействия и тонкую подстройку законов обоих социумов.

Возможно, сейчас уже начинает реализоваться мечта Марии о мире, где разумные конкурируют в разнообразии, но при этом понимают выгодность выживания через сотрудничество? Возможно…

Увы, я пока не понимаю, могут ли города быть однажды включены в такой мир? Пока они выглядят в системе… инородно. Я провел анализ активности законников в последние сто лет с точки зрения выбора ими пострадавшей стороны конфликта — и наказания агрессора. В девяти случаях из десяти сейчас наказываются горожане. Полвека назад соотношение было семь/три. Сто лет назад — паритетное.

Может ли случиться такое, что однажды засов на воротах будет размещен… снаружи? Что не город будет декларировать свое нежелание терпеть «дикость», а именно внешний мир отторгнет города?

И последнее в этой записи.

Ведьмы.

Я не имею оснований счесть их отдельным социумом. Хотя сами они, а вернее часть их, так называемые «темные», желают заявить себя как доминантный социум. Весьма спорная, полагаю, стратегия выживания в нынешнем сложном мире.

Степь. Лицо и изнанка кошмара

Сим был благодарен памяти, милосердно стирающей боль прошлого. Однако сейчас, под затихающий вой Смертеня, когда утомленное тело трепала лихорадка, пришел худший сон… Давний и неустранимый, как шрам на брюшине — слева, чуть выше поясницы.

Из тьмы выплыл — в звуках и запахах, в шуме и улыбках — тот день.

Солнце утреннее, розовое и низкое. Тени длинные и густые. Роса не высохла, весенние цветы терпко благоухают. Рыжий Яран, а так звали и прежнего скакуна Сима, всхрапывает у шатра, на приколе. Звенят бубенцы, шелестят цепочки и кольца, прикрепленные к седлу и попоне… И, норовя рассмотреть, обнюхать, попробовать на зуб эти праздничные украшения, скакун вьется и вьется, без устали. Сим стоит у входного полога шатра, глядит на Ярана и последний раз поправляет свое одеяние. Ткань сковывает движения из-за слишком плотной, многослойной вышивки. Сапоги высокие и новые, в них неудобно даже стоять, не говоря уж о ходьбе. Пояс нелепо широк и туго затянут, будто подпруга.

Так решили старшие: полнота обряда и его строгость отчасти показывают значимость события, а отчасти — наказывают упрямого жениха.

Свадьба известного человека — событие для степи. Тем более эта свадьба! Жених — Сим, молодой атаман из числа подающих надежды, старший сын знаменитого «руки тьмы» Авана, единственного сына хитроумного шатрового Мингле…

По всем законам степи Сим — наследник полного имени рода, он обязан с поклоном принять решение отца, когда тот назовет имя невесты. Тем более, дошел слух о гибели всех, кто отправился охотиться на кочующих буй-быков. Значит, — шепчутся в кочевье, — Сим теперь последний в роду, брат его был среди охотников.