Непрекрасная Элена

— Не тестирую в себе следов сознания Петра, — сообщил Алекс. — Без особых оснований готов предложить гипотезу: он вырвался вовне и обратно в «цифру» не вернется. Надеюсь, это не приведет тебя к раздвоению личности, Элена?

— Знаешь, выключи виноватость. Мне симпатичен дохлый Пётр-физик. Когда его сильно бьют, он делается злой и веселый. Я не умею так, а бывает полезно. Я уважаю его, он очень умный, гораздо умнее и взрослее меня. И еще. Он вовсе не хочет вытеснять меня. Просто он эйфорически рад дышать и жить. Я не против. Если он перейдет границу, мы будем эту самую границу искать и проводить. Но не раньше.

Вдох. Выдох. Когда меня послушается мой же пульс? Тише! Тише…

Гремит засов! Тело аж подбрасывает от неуместности, грубости звука. С разгону выговаривается несколько слов из нового для и безмерного запаса мата. Между прочим, когда произношу их, успокаиваюсь. И развлекаюсь: за дверью притихли. Удивились, еще бы. Тон ругани сухой и яростный, с пришипом. Тот Петр, и без пояснений Алекса ясно, в прошлой жизни разочаровался в людях. Думаю, в последние годы он всех вокруг проклинал. Только у него не было моего дара. Как говорится, бодливому козлу бог рогов не дал… н-да, так говорится, но — не мною. Позже подумаю про козла и бога.

— Эй, ты! Тихо.

В проеме двери шевельнулся урод, лязгнул спиннером. На морде, перекошенной от страха, мокрое полотенце. Пахнет резко… уксус с добавками? Вероятно, ведьмы знают, чем можно нейтрализовать остаточное влияние малышни. Кроме того, полагаю, запах и вибрации не генерируются непрерывно, так что мои похитители выждали сколько следует и теперь уверены: входить в камеру можно, это безопасно для рассудка.

— Ты, назад, — спиннер почти упирается в плечо.

Отвечать нет смысла. Выполнять указания тем более.

— Элена, рациональное поведение сейчас… — начал Алекс и затих. Он умница и знает, когда бесполезно говорить о рациональном.

— Назад, — пролаял урод и дернул спиннером, теперь нацелился в лоб. — Ну!

Отчего-то я не сомневалась: он выстрелит. Способ похищения, история Арины, отношение к малышам и мои вопли, вряд ли совместимы с ожиданиями от воздействия — все это дает внятную картину того, как ведьмы и их последователи относятся к живому имуществу. Не договариваются. Не приручают. Дрессируют!

— Заряд набран из мелкой дроби, возможно с включениями соли или иного минерала, крупная пуля пробьет борт, — зазвенело в голове. — Угрозы жизни нет, голову успеешь убрать. Уклонение обязательно, это ты понимаешь?

Киваю. Расслабляюсь. Доверяю Алексу не только рекомендовать, но и выполнять указания, управлять моим телом. Смеюсь. Быть куклой — так забавно! Руки, ноги, вообще все тело, даже глаза — не мои, но такие ловкие!

Бабахает оглушительно! Боль вскользь бьет по шее и плечу, обжигает щеку…

Ха! Мы все же немножко поспорили с Алексом. Он хотел чистого уклонения, я настояла на том, чтобы прикрыла малышей. Из-за этого спину, шею и бок прилично посекло дробью. Но основной удар прошел мимо: мелкие шарики застучали, зазвенели, впились в стенку. Некоторые отскочили, чтобы снова ужалить меня.

Всё стихло. Горжусь собой, я не вякнула ни слова из свежеобретенных запасов Петра-физика. При малышке выражаться нельзя. Рано или поздно я объясню ему, и он согласится.

Вдох. Выдох. Кисло воняет порохом. Дым, пыль и труха превратили воздух в мерзкий сизо-серый кисель.

— Запасной, — прорычал урод со спиннером и лязгнул чем-то… затвором? Что в оружии звучно дергают, угрожая до выстрела? — Назад, ну! Убью.

— Ты, сучёнок, сам вали, — я убрала руки за спину, подальше от малышни. Во мне сейчас такое шевельнулось… такое… — Урою!

— Хватит. Всем успокоиться, — приказ нового голоса прозвучал сухо и резко. — Продлим фазу выдержки. Мы пока достигли лишь стадии раздражения. Надо наблюдать и ждать. Она еще контролирует себя, отчасти, но контролирует. В её городе медики такое называют высокой толерантностью.

Урод со спиннером — я видела его смутно, дым ел глаза и оседал медленно, словно бы нехотя — оскалился и не сдвинулся с места. Он был слегка пьян от злости и запаха крови. Ему нравилось всаживать пули в живых, точно так же, как Ларксу. Умные пояснения главного злодея его только злили.

— Закрыть дверь! — голос человека, который распоряжался всем на корабле, прозвенел злостью… и я ощутила дуновение кроповой лаванды. — Исполнять.

Здоровяк качнулся с носков на пятки, снова качнулся… он буравил меня взглядом и не желал исполнять, хотя внутри уже сдался. Сейчас дверь захлопнется, и тогда…