Непрекрасная Элена

Кузя, немного повозился, удобнее устраивая лапы, поднимая или опуская голову. Несколько раз раскрыл и закрыл пасть, облизнулся, мелко постучал зубами. Напрягся — и в ущелье потёк его голос. Негромкий, точно направленный. Сим не сомневался: ближние за спиной и тем более люди в лагере не услышат. Он и сам едва различал звучание. Скорее видел его — слоистое… тяжелое. Плач Кузи скатывался по склону, как вода в сильный дождь. Волна за волной, в узостях возникали завихрения звука, а на дне плач… копился? Звук был весь — боль. Только одних такая вот беспросветная чужая боль звала помогать, а иным казалась смешна и желанна, как злая игра.

— Йях, — кашлянул атаман.

«Благодарю, теперь я лучше вижу. Ты показал, какие они внутри, мои враги», — примерно так можно было словами разбавить короткий звук. И всё равно смысл не стал бы равным. Сим встряхнулся, шагнул вперед. Давление со спины пропало, а вот в лицо подул ветер, силой сравнимый со Смертенем.

Ведьмы знали, кто желает навестить их, и полагали, что готовы дать отпор.

Щенок закончил изливать плач, фыркнул и побрёл прочь. Наверняка мама велела ему не вмешиваться, — мельком отметил Сим и глубоко вздохнул.

Наконец-то он остался один! С каждым шагом двигаться делалось легче и легче. Атаман пританцовывал, чуть покачивался влево-вправо. Он не мешал телу плыть в Ночи, не мешал душе впитывать дикую и терпкую радость тьмы.

Ущелье взорвалось грохотом и рыком, загудело, переполнилось шумом! Под ногами, сбоку, за спиной теперь часто щёлкало и взвизгивало. Свистело, трогая волосы или обдавая жаром щёку. Сим прикрыл глаза, глубже погрузился в Ночь. Он играл с тьмою, и тьма играла с ним. Это было захватывающе. Тело словно бы просыпалось, делалось иным, настоящим. Подходящим для Ночи.

Первый враг ближнего боя выпрыгнул из укрытия слегка неуклюже. Он был обречён на поражение со своим мечом предков, таким тяжёлым, что замах длился и длился. Сим прянул, вплотную сошелся с рычащим здоровяком. Мельком отметил: противник на голову выше, ростом с Ганса.

Ножны клинка Муромасы со щелчком снялись с пояса и остались в левой руке. Черные, матово-тусклые, созданные Алексом под руку атамана… Сталь выскользнула из них и проснулась. Узорчатая и холодная, как змея, она ужалила врага один раз — снизу-сбоку, под пластину защиты. Атаман посторонился, пропустил труп здоровяка… И двинулся дальше, пританцовывая. Его ждали новые враги — еще живые.

Рассудок утекал по капле, как кровь… Чужая кровь на руках, на одежде. Рассудок утекал, но пока атаман еще мог понять, что ущелье — великолепно подготовленная ловушка. Оно узкое, оно полностью простреливается древним оружием предков. Не спрятаться. Оно зажато скалами, а по верху с обеих сторон нависают камни, готовые рухнуть обвалами в нужное врагу время. А еще ущелье особенным образом отражает и усиливает звук. Здесь гуляет сложное эхо. Значит, привычные к этому месту ведьмы способны проклинать с удесятерённой силой, почти не уставая.

Миновать смертоносное ущелье и войти в пещеры красные муравьи постарались бы завтра. И оплатили бы свое решение кровью. Очень, очень дорого. Здесь можно положить всю сотню Ганса, и не одну её…

Сим оскалился и негромко взрыкнул. Тьма личной Ночи была холодной и глубокой. Сим спускался в ущелье — и в Ночь. Шаг за шагом. Сим уже не сомневался, не сожалел о том, что натворит до утра и что услышит о себе позже, днем.

Ущелье десятками глаз следило за безумным одиночкой. Ловило его в прицелы. Примерялось к его шагу, чтобы спустить обвалы ему на голову. Перебирало созвучия, чтобы проклясть сразу и наверняка. Но атаман Сим шел — и, как в любую свою Ночь, знал заранее и без ошибки каждый взгляд, каждый шепот, каждый камень обвала.

Вот атаман метнулся к стене и затанцевал, щурясь и чуть улыбаясь — обвал накрыл пространство в полполета стрелы. Камни рушились, отскакивали от стен, катились по дну. Рядом. Очень близко. Вплотную… и все же мимо.

Ночь делалась подробнее в запахах, злее и точнее в ощущениях на коже. Ночь полнилась тонкими, неуловимыми звуками. Потому что в сизый узор лезвия впитался багрянец, потому что запах крови взбодрил все чувства, особенно — обоняние.

Сим стряхнул первую кровь с клинка едва уловимым жестом… Тихо зазвенела сталь, созданная предками так давно, что они сами разучились верить в легенды о ней и забыли секрет ковки. Но сталь пережила и своих создателей, и легенды о себе. Сталь нашла новую руку, достойную обнять рукоять. Сталь благосклонно приняла дар единения — вкусила теплой крови.

Клинок — Алекс был прав — оказался жаден до дела и зол.

Клинок и Сим, оба вместе, создавали гибельный узор танца в Ночи.

Сработала простенькая, но надежная ловушка — бревна покатились с обеих сторон. Стоило миновать и эту угрозу, сразу двое врагов выпрыгнули из засады, попытались биться в паре… Их навыка хватило на три движения. Левый получил ножнами в висок и затих, правый истошно завизжал, глядя на отделенную от тела руку…