Непрекрасная Элена

— Ты хуже всех, Сим, сын Авана, внук Мингле, — обреченно выдавила ведьма. — Зверья кровь… Так они называли тебя, я слышала. Не знала, почему. Теперь знаю. Все смотрят, когда я показываю себя. Когда говорю, слушают. Мужчины… Все они жадные! Но тебе смерть вкуснее страсти. Ты совсем зверь.

— Зачем тянешь время? — усмехнулся Сим. — Говори по делу. Хотя… давай я сам. Уже могу складывать слова, могу и даже хочу. Ты сказала — вкус. Глупое слово, неважное для меня. Важное слово — долг. Я сильный. Это я понял очень давно. Я — сильный. Сила бывает двух пород. Первая: ты должен, и тогда слабые делят тушу, добытую тобою и спорят, у кого больше прав на сытость. Другая порода силы: тебе должны. И тогда слабые мрут, чтобы притащить тебе тушу, таков их долг. Интересно я сказал, удачно. Долг поместил в середину меж сильными и слабыми. Так… что хотел еще сказать? Я из первой породы: я должен миру, раз я сильный. Ты — из второй. Тебе мир должен, чтобы ты доказала себе, какая ты сильная. Вот разница. Как день и ночь… не знаю, бывает ли одно без другого? Моя и твоя сила — крайности, а не норма. Можно ли одну крайность убрать? Нужно ли? Уже не чую простых ответов. Ночь в душе… стареет.

— Не понимаю, — выдохнула ведьма.

Она теперь казалась совсем маленькой и очень усталой. Она сгорбилась и мелко дрожала. Дар истратила и — мерзла. Стучала зубами, серая и жалкая. Косила в угол. Там, довольно высоко, в тенях таились щели, и кто-то сквозь эти щели выцеливал атамана. Сим чуял запах оружия предков и особенного масла, в котором хранится это оружие. А еще он чуял страх, злобу. Значит, опять промахнутся… даже если неумные и посмеют, отчаятся — прицелиться и убить.

— Камни тебя не зашибли. Стрелки ни разу не попали в тебя. Хотя с прицелом, — пожаловалась ведьма. — С прицелом! Таким… дальним. Очень редкая вещь предков. Должны были попасть!

— Первый раз меня накрыло Ночью лет в восемь, — Сим сполз спиной по каменной арке и сел, откинулся на камни, прикрыв глаза. — Осень, первый лёд… Дождь замерзал на лету, падал в грязь, скатывался в комья покрупнее головы — пополам с травой, камнями… Буран был яростный, глыбы ледяной грязи прыгали, брызжа осколками, крушили всё! Сперва я видел, мне было страшно. Я знал умом, что умру. Я закрыл глаза и сказал себе: вот я умер. Всё… И я пошёл, мертвый. Мне ничто уже не могло навредить. Я добрёл до скал, нашел большой лагерь, а в нем отыскал погодную ведьму. Показал ей, где нас накрыло, всю охоту, четыре десятка людей. Ведьма стала говорить с ветром… Я не ждал. Взял теплые вещи и крепкое питье. Снова пошел. Выжили десять человек. Стольких я откопал. У всех были переломы, кожа померзла.

— А ты? — зная ответ, выдавила ведьма.

— Лег и заснул… Мне после рассказали, что я сделал тогда. Вот след, — Сим провел пальцем по старому шраму от виска до брови. — Та погодная ведьма была смешная. Сказала, я заговоренный. Нет, я просто… смог слиться с ночью. Как сегодня. Почти так, но теперь я старше и опыта у меня больше. Зачем ваши люди стреляли? Зачем хотели убить меня? Ты ведьма, ты знала, что я — Сим, умеющий впустить в душу ночь.

— Воины в ущелье — как псы на цепи… Я им не хозяйка, — нехотя, едва ворочая языком, выговорила ведьма. — Никто не может войти. Никто не может выйти. Понимаешь? Выйти тоже нельзя! Ваше дело убить нас, наше дело умереть от вашей руки! Всех предали. Нас и вас. Хужаби… они ушли. Знали, что ты близко. Хотели выиграть время. Вот так…

Последние слова ведьма прошептала совсем тихо, закрылась руками и скорчилась, и завыла, уткнувшись лицом в колени.

— Понятно. Люди боя вырезали бы пещерный город до последнего человека. Оказались бы по макушку в крови. А эти самые хужаби, они настоящие хозяева города и они ушли заранее… ваша и наша кровь залила бы их след, — неторопливо, всё полнее используя рассудок, выговорил Сим. — И много было этих… хужаби?

— Не знаю. Сотня? Меньше? Больше? — ведьма всхлипывала и икала, выдыхала ответы по слову, со вскриками и охами. — Кто я, чтобы знать? Мое место — нижние пещеры. Мое дело — пугать крыс. Только я сорвала голос… Все уже сорвали. Крыс бессчетно много. Вы нас не убьёте, не успеете, — ведьма резко выпрямилась и расхохоталась, давясь смехом. — Они жрут нас! Жрут! Им только мелкая слепая сука страшна. Она и темный Эт. А он при смерти, до того устал. А суку забрали еще весной. Мы не нужны хужаби. Больше не нужны. Вот так…

Последние слова ведьма выговорила почти спокойно. Зубы уже не стучали, и бледность щек сменилась пятнистым румянцем, что вряд ли было признаком улучшения состояния. Ведьма вскочила, покачнулась и вцепилась в скалу, сорвала ногти. Заорала, глядя в сумрак и пытаясь рассмотреть щели и тех, кто всё еще упрямо, бестолково целится в атамана.

— Да хватит уже! Не убьёте вы его! Я прокляла его раз сто на смерть, а он даже не чихнул, не споткнулся! Ему бы воды дать с ядом, только зверь отраву учует… Он зверь. Он же зверь… Не по нашим силам зверь.