Непрекрасная Элена

Когда темный пот спрятал золото масти, а пена создала сплошной узор на шкуре Ярана, Сим отпустил повод и постепенно выпрямился в седле. Скакун замедлял ход. Он дышал глубоко и чуть хрипло: еще не устал, чтобы просить передышки, но уже растратил утренний злой задор. Охотно сам выбрал темп и длину повода. Пофыркал, дергая головой — выпросил право избирать путь. Направление в целом осталось прежним, но теперь Яран часто отклонялся в сторону, чтобы подняться на приметный холм, вскинуться на дыбы и протанцевать круг-другой. Табунные вожаки именно так ведут себя в дальнем кочевье. Им важно видеть угрозы и показывать себя — неутомимых, уверенных.

— Я не умнее табунного вожака.

Сим встряхнулся, сбросил брызги пота с коротких волос. Как обычно, после Ночи волосы сделались ободранные, ломкие. И, пока атаман спал, ближние усердно укоротили их, сожгли срезанные и развеяли пепел. В наговоры — даже на крови и волосах, самые сильные — Сим не верил, так что расстарались, пока он не мог возразить.

Атаман фыркнул, запрокинул голову и глянул в полдень, щедро заливающий светом весь мир. И крикнул туда, в ослепляющий диск сияния:

— Не умею долго жить в толпе! Делаюсь стреноженный. Хэй-таа.

Яран довольно заржал, он сразу учуял в крике похвалу своей резвости. Ящерицей скользнул по боку холма — ниже и ниже, к берегу речки. Сбавил ход, зашагал по вязкой грязи иссохшего русла. Осень близко, но дождей нет, — отметил атаман, привычно вгляделся в почву, потоптанную многими копытами и лапами, отметил важное любому человеку степи: близко водопой. Река до того ослабела, что сделалась ручьем и вот-вот исчахнет до цепочки мутных гнилых луж… Еще одно доказательство того, что Старик прав: степь высохла. Не здесь, но горит — и горит широко, опасно.

Плохо, жалко людей. Дважды плохо: Эт так занят и устал, что вряд ли навещает Эли. Получается, она совсем одна.

— Странно, — насторожился Сим.

Еще бы! Видеть приморскую степь такой — странно. Не так давно Сим проезжал поблизости, как раз забрал Арину из города Самах и шел на запад… Степь была иной, в лощинах пряталась зелень, малые реки журчали, хвалились достатком воды. Да, не такой глубокой, как по весне, но достаточной. Дышалось легко, сухость не першила в горле. Откуда вдруг навалилась стремительная засуха, да под осень?

Яран резко прыгнул вперед-вбок, завизжал, подбирая задние ноги, чтобы, если нужно, мигом крутнуться и ударить копытами. Сим покачнулся в седле, огляделся: три здоровенных акэни замерли близ зарослей пыльного ивняка. На всадника смотрели с особенной, горькой настороженностью. По взглядам Сим прочел уверенно: эти акэни не бывали в лагере. Они первый раз показывают себя человеку, первый раз смотрят глаза в глаза, нехотя и трудно нарушают прежний закон — не замечать и не быть замеченными.

— Белая эри не рычит, но стаю вмиг подмяла… — улыбнулся Сим, отмахнулся от сказанного и, опуская руку, хлопнул Ярана по холке, успокоил. Поправил себя же: — Не подмяла! Грубое слово мужчин, табунных вожаков и прочих простаков-Рубачей. Она дала рассмотреть себя. Только-то… Куда ведьмам до Кузиной мамы? Я человек, к тому же удачно женатый. Но даже я дышу неровно, когда слушаю её пение. Готов поклониться как старшей. Она молода, но я вижу её равной Старику. Значит, — Сим снова похлопал скакуна по шее, — Яран, нас хотят направить по верному пути. Нашелся такой.

Акэни неторопливо спустились с холма и заняли место справа-впереди, не особенно близко. Шагов двадцать придерживались того же направления, что и скакун атамана, а затем приняли левее, перепрыгнули грязь главного русла. Яран возмущенно фыркнул, тоже прыгнул. Следовать за акэни ему не нравилось. Валги, ни разу не оглянувшись, взяли еще левее. Долго бежали, наращивали резвость, кажется, до предела — слышно по глубокому звучному дыханию. Затем четырехлапые проводники хором рыкнули и рассыпались в разные стороны, пропали. Яран презрительно тряхнул гривой, взлетел на холм и затанцевал. Круг, еще круг… Сим почти сразу увидел то, что желали показать валги.

Река под холмом выкладывала широкую петлю, выпячивала к северу грязевое дно болотца в оплетке рыжей травы с черными штрихами камыша. В этом-то ненадёжном укрытии и спряталась люди. Пятеро, — пересчитал Сим и отметил особенности лагеря чужаков: нет скакунов и костра, нет и шатров, псов, охотничьей добычи. Пахнут — ветерок в помощь — прогорклым маслом и порохом. А еще самую малость лавандой.

Сим переливчато свистнул, обозначил себя. Позволил Ярану вволю покрасоваться, пока в низине, в шуршащем страхами сухом болоте, паниковали и выбирали, что же делать. Решились: встали в рост, понурили головы. Двое держали оружие предков в вытянутой левой руке. Так горожане показывают мирные намерения. Вот медленно положили оружие и выпрямились, развернули пустые ладони в сторону гостя. Атаман хмыкнул с сомнением, ведь запах лаванды никуда не делся.