Непрекрасная Элена

Прямо за спиной наметилось зарево, сразу выросло в кошмарное, ослепительное сияние. Сим успел увидеть свою черную тень на колышущемся ковре жора. По ушам ударил грохот, что-то гудящее, сине-солнечное, обжигающее прокатилось мимо, вплотную. Сим ощутил, как лопнула ожогами кожа на левой щеке, как встала дыбом щетка коротких волос, вспыхнула и рассыпалась пеплом…

Дышать нечем. Иглы боли протыкают тело. Дымный мрак наглухо заполняет безумный, взбесившийся мир, где брызги сияния пятнают бездонность…

* * *

— Нелюди! Выродки, а? Проклясть вас скопом, вот так и растак! — визгливо причитает знакомый тонкий голос над сожжённой, отчаянно ноющей макушкой атамана. — Эй! Ты, вот ты! Куда пошел, сказала же, ледяной воды. А? Это ледяная? А? Ты шалва или в носу поковырять годен и только, вот так? А?

— Лучше б я умер, — едва слышно выдохнул Сим и попробовал заткнуть уши.

Руки не послушались. Обе ладони, теперь понятно, обмотаны тряпками в несколько слоев. Много холодного и влажного на коже. Это хорошо. Горение понемногу утихает, боль делается посильной…

В ухо шепчет старческий голос — смутно знакомый, задыхающийся. Неужели сама апа Бина? В здоровую щеку тычется мокрый нос.

— Мы стараемся, — жалобно оправдывается Арина, её-то ни с кем не перепутать, названую сестру. Рядом с ней душе спокойно. — Стараемся! У нас не особенно складно выходит, но мы все равно стараемся, а только кожа у него не нарастёт такая… с шерстью? Все же Рин… он меховой.

Сим мысленно ужаснулся и резко распахнул глаза.

Солнце! Огромное. Яростное и — живое, родное.

Ветерок. Он пахнет недавним дождем и мокрой горелой травой. А еще — воняет псиной. То есть валговым хвостом. Вот и сам хвост, вплотную. Знакомый хвост, почти седой с рыжими и сливочными кончиками волосинок. Вроде бы хвост Рина именно такой.

— Ума в тебе меньше, чем мяса в бус-улитке, а? Не гадай впустую, делай. Обрастёт, отрежем лишнее, вот так, — решительно пообещала Айслу. Обернулась, увидела, что атаман на неё осмысленно глядит и закричала еще пронзительнее: — А-а! Ты слышал? Не слышал?

— Не, — Сим малодушно выбрал меньшее из зол. Подумал и добавил, пока Айслу не начала казнить себя за ошибки или визгливо оправдываться: — Ничего не слышал.

Из-за головы Айслу, загораживающей полмира, возникло сосредоточенное лицо Нура. «До чего же предсказуем мир», — без огорчения подумал Сим. Чуть кивнул внуку шатрового, хотя шея была чужая. И все тело, кажется, тоже.

— Полный день ты спал, — сообщил Нур. — Мы возле стен Самаха. Всё пока тихо. Тот горожанин, Калим, пробует договориться со своим отцом, который в стенах вроде за шатрового. Калим толковый для горожанина, но временами заикается. Часто спрашивает о вас. — Нур вгляделся, прочел что-то в глазах атамана. — Честно, все хорошо… насколько возможно. Из семерых защитников уцелели пятеро. Трое плохи, вы хуже прочих. Ожоги такие… я смотрю и не верю, что вы живы. Даже теперь. Но Айслу обещала, что обойдется. Я надеюсь, иначе меня проклянут.

— Что сказал, а?

— Правду, — не смутился Нур и сразу стал серьёзен. — Отчий, было так стыдно спать, когда за нас умирают… Тот раб, Юй, не пересилил себя и все же ушел. Но дал знать о нас ведьмам степи, апа Бина услышала его. Я быстро очнулся. Знаю, что первыми доскакали ближние Старика, с ними была всего одна ведьма, зато она попала сюда сразу после того, как Май шагнул в лагерь и… Мы не знаем, совсем не понимаем, что именно он сделал!

Люди Старика издали видели сияние, когда подъехали, оно уже погасло. Осталось выжженное поле на два полета стрелы от лагеря, будто огромный шар катился навстречу жору. И прямо перед линией вараньих гребней песок спекся в стекло, был очень горячий, нельзя дотронуться. И воздух выгорел, им не получалось дышать. И волосы норовили дыбом встать, хрустели. Жутко. Зато ведьме хватило сил: масса жора уже была рассечена надвое и горела, одно слово — и почти равные части бывшего целого стали врагами. Они сцепились и жрали себя, забыв о людях. Вот только Эт… то есть Май…

Нур оглянулся, отмахнулся от кого-то, невидимого атаману. Снова запричитала Айслу, увидела боль и тревогу на лице Сима. Ей возразил каркающий, хриплый голос апы Бины. Едва слышно зашелестел лекарь Пётра, но сквозь бабий ор ему было никак не пробиться. Вообще ведьмино лечение оказалось до того шумным, что походило на пытку.

— Воды, — просипел Сим.

Для надежности закатил глаза и прикинулся умирающим. Хитрость принесла мгновенный успех. Все смолкли, Нур поддел атамана под затылок, напоил.

— Есть другое дело, никому не понятное пока. Люди спускаются вдоль реки, я толком не знаю… Старик велел вам сказать. Видно, важное дело. Вам бы лежать и лежать, — понимая неизбежное, смущенно упрекнул Нур и поддел под плечи, помог сесть.

— Не раньше, чем похоронят, — хмыкнул Сим. Оглядел лагерь. — Давай дальше, что знаешь о тех, кто спускается к городу вдоль Идели?

— Оттуда явилась пока лишь тройка передовых, они еще вываживают скакунов. Люди Иржи. Искали вас, только вас и никого иного. Злые. Был бы Ганс здоров, с ним бы в драку лезли. А так… все ругаются.

— Что с Маем?