Непрекрасная Элена

Бабушку укладывают на самой сухой и мягкой кочке. В одно ловкое движение убирают хвосты из-под безвольного тела. Сплющиваются эти самые хвосты, что ли? Если так, удобно быть хвостатыми.

Ну вот, я уже рядом с седой валгой… и меня парализует краткосрочный приступ страха. Что я знаю о болезнях её вида? Да ничего! Я неуч, то есть недоуч. Я только-только… Стоп. Неконструктивно. Сжимаю кулаки, расслабляю пальцы… Дышу.

Первое: трогаю нос Кузиной бабушки и получаю неизбежный удар по мозгам. Трясу больной башкой, разгоняю звездочки. Я в сознании, меня не вырубило. Наверное, пение Кузиной мамы сработало: я вижу куда яснее то, что привыкла звать генной картой.

Генетика у бабули — «зеро» без вариантов. Идеальное дерево, роскошная корневая и ни одной сухой ветки. Два-три нароста, дупло и немного лишайника — это возрастное. Простите меня, о предки-люди: генетики, педиатры и тем более ветеринары. Но я так вижу, и это тоже диагностика. Дальше… нос теплый, сухой. Есть гнилостный припах, позже локализую. Язык бледный. Реакция на свет отсутствует, но это не проблема сегодняшнего дня, у бабули созревшая катаракта. Спина… паралича нет, уже хорошо. Хвост. Ха! Если б у неё болел хвост, я бы точно оказалась бесполезной. Про такие хвосты ни в одной книге Пуша нет ни слова. Лапы… Прощупываю каждую от плеча и до когтей. Едва коснувшись правой передней, отдергиваю руку и нагибаюсь, чтобы ближе рассмотреть проблему.

С полгода назад, пожалуй, я бы могла сказать: «Всего-то заноза!». Увы, упущено слишком много времени… Не знаю, чем спасали лапу все эти полгода. Заноза вошла глубоко и целиком, достать её без разреза скальпелем вряд ли было возможно сразу и тем более сейчас, когда шкура аж трещит, до того велика опухоль… Заноза длинная и тонкая, вспорола шкуру у основания пальцев и далее впилась в мышцы вдоль пясти косо вверх, через сухожилия и, вероятно, еще выше вдоль лучевой кости.

— Ей не будет больно? — спрашиваю у принцессы.

Та подходит, долго вслушивается в эхо слов. Склоняется к пациентке и тихо, едва слышно, поет. Мутные глаза старушки затягиваются веками… Принцесса ложится и продолжает внимательно смотреть в эти прикрытые глаза. Похоже, я могу не переживать по поводу обезболивания.

— Кузя!

Футляр немедленно подсовывается под ладонь. Открываю, кладу чуть в стороне. Внятно перечисляю названия предметов. Втолковываю Кузе: он умеет обеззараживать, так пусть подаёт нужное, а перед этим для дезинфекции рычит над предметом. Хорошо бы он понял. Вот: обмотал мне голову хвостом, сосредоточился. Так мы уже делали.

— Скальпель! — требую на пробу.

Хвост обматывает нужное. Очень гибкий кончик, не толще моего мизинца… Кузя вздрагивает, рывком придвигается и ноет над скальпелем. Звук пробирает до костей! Волоски на руках — дыбом. Но это мелочь, зато я получила скальпель. Режу. А когда я занята делом, можно выть, рычать и даже кусаться, наверное. Я не отвлекаюсь.

Много гноя, сразу он пошел, обильно. Кузя принялся вылизывать. Не знаю, как это сочетается с идеями дезинфекции, но ведь работало до сих пор…

Проклятущую занозу, сгнившую в теле валги и раздробленную на десятки фрагментов, мы с Кузей искали и извлекали неустанно, пока могли хоть что-то видеть. Когда стемнело, я разогнулась… и с чувством обозвала ленивую суку-луну. С горя я даже разразилась лекцией о томографии, рентгене и узи-мрт. Я наизусть знаю определения терминов и комментарии к ним. Кузя выслушал, не убирая хвост с моей усталой башки. Если честно, я давно опираюсь на его хост. Мех впитывает пот лучше налобной повязки. Вдобавок кто-то сзади время от времени подбирается и протирает морду моего лица. Наверняка именно морду. Не хочу знать, как я сейчас выгляжу.

Хоть плачь, хоть рычи! У нас операция, а день иссяк. Костром тут ничего не спасти, от луны тоже было бы немного пользы. Работа точная. Надо резать и затем шить, а я ничего не вижу! И нельзя наугад, нельзя «примерно»… Кузя прижался боком к моему бедру, мордой — к ноге. Он напрягся и начал ритмично подвывать. На слух я не воспринимаю его усилия, но тело щенка вибрирует. Вот второй валг намотал мне хвост на лоб и завибрировал. И третий…

В голове проклюнулась боль, разрослась и стала зримой, объёмной. Я сперва дернулась, но почти сразу замерла, сообразила: я уже видела подобную картинку, как раз когда читала про узи-мрт. Но боль в моей голове четче и ярче рисунка предков. Жаль, не в цвете… Вероятно, у людей с валгами разное световосприятие. Но даже в оттенках серого с дополнительным желтым сиянием строение лапы просматривается идеально, в объеме. Вот пястная кость, лучевая, локтевая… сети сосудов и нитки нервов, сплетенные в пучки узлов. Сухожилия, слегка попорченная артритом суставная сумка внутреннего пальца… который у людей — указательный? Вроде так, но важнее другое: не удалены аж пять осколков занозы. Выше пясти имеется гнойный мешок, он снаружи не прощупывался… он не просто примыкает к кости, воспаление пошло вглубь, это очень плохо. Опасно.