Непрекрасная Элена

Вымокшая степь

Ливень стих так же внезапно, как и начался. Он был коротким, если вспомнить толком, вроде бы — один вздох, задержка дыхания… и всё! Атаман усмехнулся. Он не желал думать о ливне и вымерять его продолжительность.

В грозу всякий раз Сим предпочитал внимательно наблюдать друга Эта. Его лицо обретало особенное выражение, а взгляд… не звериный, не людской. Атаману казалось: очень похожим должен быть тот взгляд, который малыш Дэни, еще не став Этом, ощутил, стоя возле пещеры выбора.

В грозу — так для себя однажды решил атаман и верил в правильность догадки — Эт сливался с загадочной сущностью, сокрытой в недрах пещеры над озером Хиль. В грозу Эт не помнил себя, не вел счета времени. Всякий раз в грозу Сим опасался: слияние Эта и его учителя не состоится. Та сущность особенная и тонкая, она не сможет заполнить сознание, где стало слишком много зверя и слишком мало человека. Каждый раз под проливным дождем Сим моргал и жмурился, упорно не желал прятать лицо и накрываться чехлом. Он ждал, чтобы снова обрести надежду. Или хотя бы отсрочку… Эт не уйдет завтра, — видел Сим, когда взгляд друга наполнялся. Эт все еще близок к учителю, он не иссох душою, он может жить здесь, он остался тем, кого избрали. Кто… достоин.

А после грозы Сим делался хмур и раздражен. Как и теперь… Хотя ливень был мгновенным, он промочил буквально все!

Сутки ушли на сушку вещей. Да что вещи! Лишь один скакун остался перемогать страх в лощине, рядом с хозяином. Вернее, другом — Яран помнил седока лучше, чем мамку, замерзшую в буран. Для него Сим был роднее мамки: кормил молоком, брал ночевать в шатер, кутал в своё одеяло. Зимний приплод случается у скакунов редко, выживают такие малыши еще реже. Но переупрямить Сима зиме не удалось, хотя случилась она злой, пусть и не худшей на памяти атамана. Род тогда с осени укрылся от буранов у лесной опушки.

Красные муравьи порой ставили шатры у опушки черных лесников. До поры это никого не раздражало. А после стало редким и спорным решением. Север… он холодный, снежный, незнакомый. А еще он маловетреный — так казалось привычному к степи Симу. Атаман хорошо знал шквалы срединной степи, способные сорвать с тверди земной людей, скакунов, камни, вывернуть пласты дернины — и нести, крутить, мять… долго. Пока игрушки не наскучат. Помнил Сим и ледяную корку от горизонта до горизонта, глянцевую — и непроницаемую. Даже зимним шипастым подковам скакунов её не удавалось разрушить, и люди рубили лед каждодневно, создавая рукотворные пастбища: без зелени, пусть мерзлой и сухой, нет жизни…

Ледяные зимы — время великого голода в степи. Время, когда слабые сходят с ума от желания выжить любой ценой, а сильные совершают ошибки и не признают их. Голод, холод, отчаяние… Они конечны. Но, пока их сила велика, трудно думать о дальних последствиях сегодняшних простых решений.

Яран смог выжить в первую зиму и после видел девять очень разных, из них одну ледяную. Он вырос сильным. Иногда атаман позволял себе задуматься: отказался бы он от любимца, не имей тот резвости и выносливости победителя трехдневных скачек? Сложный вопрос… Сим ценил в друге даже не силу, а сердце. Горячее сердце, которое может быть только у прирожденного вожака.

В нынешнюю грозу, как и много раз прежде, Яран не покинул атамана. Не убоялся кошмарного танца молний. А прочие скакуны учуяли неладное еще до первого порыва ветра — и умчались, ведь грозовые валы смертельно опасны для всего живого! В одиночку и без защиты лощины их способны перетерпеть лишь ведьмы и дети дикого поля. Эт и ему подобные еще и создают щит для спутников. Хотя они в любой день — щиты для людей. Степь привыкла, порой принимает их помощь, как должное.

Ведьмы шквал переживают по-разному. Особенно первый в жизни, совпавший с приходом родного ветра. Арина после грозы упала без сознания, да так и не очнулась. Сим сразу укутал её в отжатые попоны. Затем много раз менял их на подсохшие одеяла, более теплые. Наконец, когда шатер проветрился, разместил маленькую ведьму под кровом и плотно завязал все шнурки полога. Ведьме в пору перемен требуется покой. В закрытом пространстве, тем более рукотворном, ей легче. Почему — никто не знает. Но это безусловно.

Сим проверял время от времени: Арина лежала неподвижно, постепенно кожа её делалась прохладнее. Атаман не видел в этом повода для беспокойства. Первая встреча с ветром перекраивает обычного человека в ведьму. Что меняется в душе, сознании, темном поле неразумного и даже теле — неведомо людям. Наблюдая за ведьмами, в степи усвоили: всякий раз перемены чуть отличаются. Иногда они бывают зримыми, например, волосы светлеют или начинают виться, глаза делаются темнее и глубже. Кожа бледнеет или смуглеет, проступают и пропадают родинки… Но бывает и так, что внешность остается прежней. Пока с Ариной всё так и есть.