Неудачная шутка (СИ)

Яркая вспышка боли, проскользнувшая по глазам - плод иных предательств, липкого страха, поцелуй разлуки - немного усмирила его.

- Уже интересней, Бэт. И каких же?

- Еще в юности изучил двадцать пять разных практик…

- Практик!

- Боевых искусств.

- Пфф, давай визитку, может найду, где тебе подработать. Так сложно найти толкового подручного в наше время, ты не представляешь. У тебя нет аллергии на грим?

- Совсем обнаглел, клоун. Какой же ты… Смотри, не пожалей.

- Не понимаю, о чем ты, - невинно заморгал Джокер, благосклонно кривя губы, и его чудовищное мастерство и правда на миг сделало его простаком, не пытающимся добиться через собственное телесное обесценивание удешевления героя.

Непробиваемый Бэтмен пожал плечами и рванул пуговицы на фиолетовых брюках, чтобы с наслаждением запустить руку и туда, под шерстяную ткань, под белье, в жесткие волосы, вероломно не следуя ниже лобка.

- Я знаю несколько языков, - сказал он на португальском, не сдерживая улыбки: уж этот-то язык этот чертов клоун знать не должен, зачем…

- Ага, - ответил Джокер на его южном, ангольском наречии. - Я тоже. Знаю парочку. Языков.

Довольный блистательной победой, он не воспротивился использованию тех самых - подразумеваемых - языков, победно обрушиваясь кулаком в живот противника, губами - на его губы, и что-то пошло не так в этом упрямом перетягивании каната - он успел вдохнуть, он слышал, как вдохнул Брюс, но потом мир вдруг побелел, растаял…

Они прервались на долгое, вдумчивое изучение друг друга в поцелуе - и каждый, не приходя в сознание, обнаружил особое упорство другого, и воспылал жаждой увидеть его поражение - потому чуть было и правда не забылись, на деле рискуя проиграть друг другу всухую: рубашка, разделяющая их, исчезла, футболка разделила ее участь.

- Пробуждаешь? - продолжился неистовый шепот - Брюс, очнувшийся, как самый здравомыслящий, первым, счел себя недостаточно обнятым и тогда воровато, чтобы не спугнуть момента, подтянул фиолетовое, преступно закрытое тканью бедро вплотную ко своему. - Что-то, определенно, пробуждаешь, Джек. Мне стали нравиться странные вещи, вроде жутких цветных штанов и попугайских галстуков.

- Можешь взять какой хочешь, хоть все, раз уж ты их начал коллекционировать, - заиздевался легкомысленный Джокер, бодро, но неосознанно оттаптываясь на чужих тонкостях, к счастью, обретших уникальное укрепление, поэтому только снова попал под уверенные губы.

- В юности, - не сбился Брюс, поглаживая плененную ногу, - даже много лет назад, до того, как я решил, что голодранец должен получить свои пестрые вещи назад, чтобы мы могли еще раз встретиться лицом к лицу без чертовых мерзких масок, не бывало, чтобы меня заинтересовало мужское тело. Даже тощие южане, или разноцветные клоуны-убийцы, или акробаты, или…

- “Ходил он с ней, как брат с сестрой, хоть погибал от страсти. И был у девы славный конь молочно-белой масти!” - вставил Джокер, извиваясь под каменным телом, неторопливыми ласками, внимательным серым взглядом.

Это было из средневековой баллады про незадачливого рыцаря.

- Наверняка было что-то, но я не запомнил, - проигнорировал его все еще чересчур медлительный Брюс, нализывая дрожащую в напряжении под белой кожей яремную вену, словно и правда готовил ее для нового укуса, пытаясь размягчить неподатливую плоть: безвкусная шутка про кое-чьего коня смутила его дух, но он устоял. - У меня были проблемы поважней. А потом я преследовал одного придурка. Притащился в его помойное укрытие и совершил необходимый поверхностный осмотр. Открыл шкаф, полный чужой одежды, и меня обдало запахом мужского тела…

- Ни хера себе Бэт, ты пансексуал, - ворчливо восхитился Джокер. - Я думал ты прямо твердыня, а у тебя карманы на брюках надо сшивать, чтобы ты не играл с собой на переменках!

- В тот раз ничего такого не случилось, - оскорбился Брюс, окончательно избавляя себя от чужого белья, - но это было уже очень странно. Потом этот мужик играл со мной в пул, подонок, выставляя свою идеальную задницу, и у меня темнело в глазах, потому что мне немедленно понадобилось узнать, какова она на ощупь… О, это был серьезный удар по моей щепетильной натуре, я посчитал себя озабоченным, а потому оскорбленным, поскольку просто не догадывался, что не все мужики меня вдруг интересуют, а только один из них.

- Ты играл в пул с преступником?! - ужаснулся подлый клоун, не давая себе застонать: поцелуи перекинулись на щеки. Грубый язык расчертил левый рубец; описал полукруг по правому. - Любишь напоминать инвалиду о его уродстве? - прокомментировал он оказанное внимание, силясь только не рассматривать гипнотической наготы героя. - Я не говорил, что ты садист почище меня?

- Чего вы только не говорили, мистер Блэк, сэр, - строго припечатали его.

Джокер негодующе задышал, раздраженный прямой отсылкой ко времени, когда его имя было непроизносимым, и Брюс постарался исправиться, презирая новорожденное, но не прожившее и десяти минут прелюдии правило отвечать активностью лишь на активность готового поймать его на неблагородстве монстра.