Невеста для серого волка

Но дядя не собирался умолкать, будто решил свести меня с ума своими речами:

«Ты такая же глупая и никчемная, как и твой отец… такая же пустая, как и твоя мать… – пена пузырилась в уголках его рта, глаза, затянутые мутными пленками, прояснились и загорелись ненавистью. – Бесполезная даже для брака…»

Холодные щупальца злости пробирались сквозь алый бархат, свивались под ребрами. Страшное желание свернуть с тропы в сторону дяди Джеймса тревожило все мое существо – я чувствовала, как пальцы сжимаются в кулаки, и ногти впиваются в ладони.

Его толкнул в спину гигант с оплывшим, как свечной воск, телом и совершенно отупевшим лицом – тот упал на колени.

«Надо было продать тебя в бордель!.. Ты грязная, продажная, ты не заслуживаешь ничего, кроме грязи…» – а дальше изо рта дяди посыпались оскорбления и гнусная ругань, но в какой-то момент слова превратились в неразборчивое бульканье – изо рта его полезли жирные лиловые черви.

Меня передернуло от омерзения – тошнота подкатила к горлу, но я не могла отвести взгляд от этого зрелища. Так легко, словно дядя весил не больше ребенка, его подхватили под руки какие-то чешуйчатые твари с лицами скорбящих старух.

Вздернули на ноги.

«Ты ведь думала о том, что будет, если он умрет…»

«Он – корень твоих бед… Он не достоин жизни…»

Из толпы чудовищ ко мне потянулась чья-то рука с зажатым в ней серпом. Свет неотмирной луны падал на его проржавевшее зазубренное лезвие – а мне казалось, что кончик его смотрит мне прямо в сердце.

«Возьми его… дотронься… казни предателя…»

«Тебе понравится, Р-рози…»

Они испытывали меня. Они искушали меня. Они обнажали мою душу, добираясь до самых потаенных мыслей. Вскрывали многолетние нарывы, будто ланцетом. Прорвались через защитные бастионы моего разума без труда и задержки.

Мои мысли и моя обида делали меня слабой. Не один раз я думала о том, как изменится моя жизнь, если дяди вдруг не станет.

И вот он – шанс проверить.

– Рози… – чей-то голос забился огоньком на краю сознания, но я видела перед собой только преисполненный ненависти взгляд человека, родного по крови, но чужого до мозга костей.

Гибкие лозы, опережая мои желания, бросились в сторону дяди, поползли по ногам, впиваясь шипами в плоть, оплели руки и развели их в стороны. Дети Запретного Мира бесновались вокруг своей жертвы и щедро делились со мной своей хмельной радостью.

И серп в руке перестал казаться страшным…

«Это я убил твоих родителей, Рози… Но ты не отомстишь мне… Ты не сможешь… – он плюнул в мою сторону и расхохотался. – Ты слишком труслива и ничтожна!..»

Еще немного…

И мое сердце остановится.

Воздуха не хватало, словно в легкие засыпали стекла. Издевательский каркающий смех рвал барабанные перепонки, и после этого звука шепот неведомых тварей казался целительным бальзамом или нежной песнью матери:

«Мы поможем тебе, девочка… Накажем обидчика…»

«Только позволь нам…»

«Проведи нас за собой…»

Тело окутало приятное покалывание, словно я, замерзшая, погрузилась в горячую ванну. Руки потяжелели, как и голова.

Мысли стали ленивыми, вязкими, как кисель – бормотание чудищ убаюкивало. Внезапно все стало казаться таким простым и правильным, а сердце дяди Джеймса, этого предателя и убийцы, гораздо гармоничнее смотрелось бы не в клетке ребер, а в костре. Шипящее и окутанное багряными языками пламени.

Внезапно что-то дернуло меня назад, и я обнаружила, что до побеления пальцев сжимаю рукоятку серпа. Следующий толчок едва не повалил меня на ноги.

– Рози! Очнись!

Эрик?

Стоило мне вспомнить имя принца, как тело пронзила острая боль – лоза опутала мои ноги и живот, не давая сдвинуться с места. Окольцовывая все прочней.

«Ты теперь наша…»

«Куда ты, туда и мы…» – радовались твари, и дядя Джеймс, приплясывая, ликовал вместе с ними.

«Палите костры, братья и сестры!.. Сегодня мы поднимемся в Верхний Мир…»

«Сегодня Сердце Леса умрет навсегда… дверь отворится…»

И, прежде чем я успела осознать весь ужас ситуации и понять, что неожиданно для самой себя поддалась соблазну, я увидела, как волк вырвался из хватки удушающих его лиан и кинулся ко мне.

Он вгрызался зубами в жесткие лозы, и острые шипы рвали морду и пасть. Он лишь глухо рычал, но боль была написана в его взгляде. Обьятия лоз спадали меня вместе с обрывками алого бархата…

Один страшный растянувшийся во времени миг – и я смогла двигаться. А потом рванулась изо всех сил, оставляя ошметки плаща на присыпанной снегом и заляпанной кровью земле.

Глава 45. Сердце

– Рози, скорей! Сердце Леса прямо перед нами!

Я бросила взгляд туда, куда смотрел Эрик – по правую руку, за стеной кривых деревьев, высилось нечто темное, покатое, похожее на холм с уходящими под землю корнями. Они выглядели сморщенными, как кожа древнего старца, покрытыми коростами и болячками с сочащейся сукровицей.

Под оболочкой Сердца ритмично перетекало что-то живое, скользкое – я кожей чувствовала боль, ярость, а еще голод, словно эта громадина хотела поглотить все, что ее окружало, заполнить каждую пору, лишь бы освободиться от боли.

Тук-тук… Тук-тук…