Невеста Обалуайе

Один жаркий час сменял другой. Неспешно вытирая пыль с керамических и деревянных фигурок ориша, поправляя гроты из ракушек, красиво раскладывая ритуальное оружие и амулеты, Габриэла думала о разном. О безмятежном спокойствии, которое вошло в её душу на макумбе. О чувстве, которое испытываешь, когда к тебе спускается Святая, о том, что его нельзя описать ни словами, ни красками. О том, что одни вещи теперь перестали казаться Габриэле важными, а другие, наоборот, занимали все её мысли. О том, что вечером она позвонит родителям, скажет, что с ней всё в порядке, попросит не беспокоить её звонками несколько дней, – и пройдёт обряд иаво у Матери Кармелы… Габриэла до сих пор не знала, где дона Жанаина пропадала вместе с обоими внуками всю минувшую ночь, почему её, счастливую, но заплаканную, привёз наутро сверкающий белый «мерседес», отчего близнецы больше не кричат и, кажется, даже подросли и изменились за одну только ночь, – и, самое главное, куда пропала Эвинья? Но тревога Габриэлы ушла. Рано или поздно подруга вернётся и расскажет ей обо всём, а пока… Пока жизнь просто идёт дальше, и нужно всего лишь следовать за ней.

День клонился к вечеру, лучи, пронизавшие магазин, стали рыжими и низкими, – а Жанаина всё не возвращалась. Близнецы, почмокивая сосками, мирно спали в затенённой комнате наверху. В магазин то и дело врывались люди, взбудораженно сообщая Габриэле, как старой знакомой, новости из Бротаса: это просто свихнуться можно, сеньорита, перед магазином сеньора Кармино явился Обалуайе! Его видела сотня человек и полицейские, да-да, ориша пришёл с холма прямо под проливным дождём! Шанго сам просил его – и Обалуайе вылечил всех! Вот, взгляните на мои руки, они совсем чистые! Одни только рябины, как после ветрянки! Дона Рита с Руа-Парайсо четыре дня не могла подняться с постели, а сейчас она уже моет окна в доме и поёт! И собирается нести чистую воду на террейро: там уже вовсю благодарят ориша! Понаехало телевидения, Мать Кармелу пришлось вызвать с Тороро, а оставить детей ей совершенно не на кого, – так пришлось всех семерых забирать с собой! А разве можно этот обезьяний выводок показывать по телевизору? Вы бы пошли сами взглянуть, сеньорита! Из больницы все бегут сломя голову, а главный врач, сеньор Сезарио, Отец Эшу, уже танцует на макумбе! Говорят, и сеньор префект тоже там… так вы идёте, сеньорита? Запирайте магазин и ступайте поблагодарить Святых!

Габриэла удивлялась, смеялась, отказывалась.

Несколько раз в магазин заходили туристы, рассматривали статуэтки и картины, улыбались, изредка что-то покупали. Забавы ради Габриэла назначила немыслимую цену – пятьсот долларов – за картину Эвы «Торговка кокосами с Меркадо-Модело» – и была крайне изумлена, тут же получив эти деньги от пожилой американки, которая долго и с восхищением качала головой перед небольшой акварелью. Спрятав деньги в ящик кухонного шкафа и для верности дважды повернув ключ, Габриэла вернулась в магазин. От духоты ломило виски. Над черепичными крышами квартала опять бродили тучи. Глядя на них в окно, Габриэла вспомнила, что за весь этот суматошный день так и не успела поесть, и решила хотя бы сварить кофе.

На кухне доны Жанаины не нашлось ни одной маленькой джезвы, и пришлось готовить кофе в большой, медной, покрытой патиной и странным узором из стилизованных волн и раковин. «Здесь хватит сразу на две чашки!» – подумала Габриэла, глядя, как коричневая кружевная пена поднимается к краям джезвы. – «Хорошо бы сейчас кто-нибудь пришёл!»

Снаружи коротко провизжали тормоза. Габриэла переставила джезву на стол, подошла к окну – и увидела паркующийся у магазина огромный джип с красными и белыми зигзагами на дверцах. Когда из джипа повыскакивали чёрные парни с автоматами, Габриэла испугалась всерьёз. О том, чтобы успеть запереть двери, уже не могло быть и речи. Девушка взлетела по лестнице в комнату, где мирно спали близнецы, схватила их на руки (ни один не проснулся!), кинулась с детьми к окну – и остановилась, внезапно сообразив, что внизу, в магазине, – по-прежнему тихо. Никто не распахивал пинком дверь, не орал: «На пол, ограбление!», не бил витрины и не стрелял в потолок. Да и что было грабить в крохотном сувенирном магазинчике?..

С улицы доносились сердитые мужские голоса. Поразмыслив, Габриэла со спящими младенцами на руках подкралась к двери и прислушалась.

– Ну уж нет, мой дорогой, разбирайся сам! А мне нечего там делать! Мать меня убьёт! Думаешь, ей ещё не рассказали про этот грузовик с водой?

– Идиот, как я поднимусь на костылях по лестнице?

– Не мои проблемы! И вообще – зачем тебе наверх, красавчик? Мама спустится к тебе сама, уж поверь! И задаст за всё сразу! Не всё же мне от неё получать, а?

– Заткнись, Шанго! Вали отсюда и оставь меня в покое!

– Не рассказывай, что мне делать, малыш! Не будь ты безногим, я набил бы тебе морду – за весь этот лепрозорий в моём Бротасе!

– Не будь бы безмозглым, я бы тебе ответил!

– Сукин сын!

– И я тебя люблю, брат. Подержи мне дверь – и проваливай.