Невеста Пушкина. Пушкин и Дантес

– Куда ты? – говорит она. – Мне одной с ним всегда так бывает неловко!

Входит Пушкин и целует почтительно ее руку. Он оживлен.

– Натали! Здравствуйте, мой ангел! Здравствуйте, м-ль Александрин! А ваша мама́á? Я пришел сегодня с очень доброй вестью!

– Мамáн, должно быть, сейчас выйдет сюда, – говорит Александра.

– Как? До сих пор еще не встала? Больна? – удивляется Пушкин.

– Не-ет, давно встала, но мы ведь укладываемся ехать в Завод, – разрешает себе сказать Натали.

– Отчего же так стремительно это? Третьего дня об отъезде ничего не говорилось ведь, – подозрительно смотрит на сестер Пушкин, и Александра отвечает:

– Да-а… у мамáа́ это как-то сразу… вдруг.

– А я получила письмо от вашей сестры, Ольги Сергеевны! – говорит Натали, улыбаясь.

– А-а! Ну вот! И отлично, прекрасно! Теперь время писем, писем, писем! Я тоже каждый день получаю поздравления от друзей… Что же она пишет, моя единственная сестра Ольга?

– Я так смеялась, когда читала! – улыбается еще очаровательнее Натали. Это несколько озадачивает Пушкина:

– Смеялись? Чему же именно?

– Она, должно быть, очень веселая, ваша сестра?

– О да! Конечно, она остроумна! – живо соглашается Пушкин. – Остроумие – это у нас в роду. Мой дядюшка, Василий Львович, поэт, который теперь, бедный, очень болен, тоже человек остроумный… Он непременно пришлет веселые стихи на нашу свадьбу, если коварная подагра не позволит ему подняться с одра… Вы мне потом как-нибудь покажите письмо сестры, дорогая моя Натали!

– Оно у меня в комнате… Вот мама́á, – говорит Натали.

Входит Наталья Ивановна в голубом платье, и Александра тут же уходит.

– А-а, вот, кстати, Александр! Получено письмо от Афанасия Николаевича, моего свекра! Натали, дедушка благословляет тебя на брак с Александром Сергеевичем! – многозначительно говорит Наталья Ивановна.

– Здравствуйте, Наталья Ивановна! Благословляет? Я рад! Я несказанно ему благодарен! Я сегодня же напишу ему письмо! – волнуется Пушкин, а Наталья Ивановна продолжает то, что обдумано у нее заранее.

– Я думаю, вам следует поехать в Завод, поговорить с ним насчет… Натали, ведь его любимица, как же! Она и воспитывалась там у него лет до шести… Я думаю, он ее обеспечит… Имение – майорат, вы это уж знаете, выделять из него ничего решительно нельзя, но для Натали, я думаю, он что-нибудь да найдет! Он найдет! Вы только поговорите с ним как следует. Понимаете?

– Непременно! Я это сделаю… – спешит согласиться Пушкин. – Вы мне потом скажете, конечно, что это значит, «как следует»… А я, кстати, тоже получил письмо… Знаете ли от кого? От генерала Бенкендорфа, то есть, другими словами, от моего цензора – царя!

– А-а! Вот как? От генерала Бенкендорфа? Оставь нас, Натали! Надеюсь, письмо это сейчас с вами, – пытливо глядит на будущего зятя Наталья Ивановна, в то время как выходит Натали.

– Ну, конечно же! Я с ним и пришел к вам! – достает письмо Пушкин.

– Садитесь здесь, Александр!

Наталья Ивановна берет письмо и садится на диван рядом с Пушкиным.

– Это он лично пишет? Генерал Бенкендорф?.. Это его рука?

– Разумеется? Писаря даже Третьего отделения пока еще по-французски не пишут, – шутит Пушкин. – А Бенкендорф ведь мой давний корреспондент.

Наталья Ивановна очень внимательно вчитывается в письмо Бенкендорфа и говорит удовлетворенно:

– А-а! Ну вот! Государь разрешает вам жениться… «на такой любезной и интересной, как м-ль Гончарова»… О-о, конечно! Когда государь был в Москве в марте и Натали выступала в живых картинах в доме князя Голицына, то государь, конечно, ее заметил! Она выступала тогда вместе с Алябьевой и Лазаревой, но все, все решительно, вся Москва, отдавали преимущество моей Натали! А что государь ее тогда заметил, это он сам говорил моей тетке Наталье Кирилловне… Загряжской. Вот вы у нее непременно побывайте, когда будете в Петербурге, Александр! Его величество не находил тогда слов для комплиментов Натали! – И, продолжая читать дальше, добавляет: – Ну вот видите, Александр, и Бенкендорф пишет то же, что я говорила уж вам: от вас самих, от вашего желания зависят все ваши успехи при дворе! А так как вы, конечно, любите Натали и сделать ее несчастной ведь не захотите, нет? Ведь нет? Скажите!

– Ну, о чем же вы говорите, Наталья Ивановна! – пожимает плечами Пушкин.

– Я уверена в том, что вы себя переделаете, потому что не захотите огорчать мою девочку! И знаете, ведь ничего невозможного нет, что государь сделает вас камергером!.. – мечтательно заключает Гончарова.

– Может быть… Бенкендорф как-то даже намекал мне на это в личном разговоре… – бормочет не вполне ясно Пушкин.

– Ну вот! Ну вот!.. Вы получите, конечно, должность, у вас будет вполне приличное положение, вам дадут жалованье достаточное, разумеется, чтобы содержать вашу семью… Да! Я в этом уверена теперь! Я теперь спокойна за Натали? – торжествует Наталья Ивановна.

– Я сделаю все, что потребуется обстоятельствами, Наталья Ивановна! Поверьте!.. – прикладывая руку к сердцу, обещает Пушкин. – Но вот там дальше есть для меня очень радостное, читайте, пожалуйста, дальше!