Невозможная библиотека

«А ведь это простые, обычные ведьмы. Кто знает, какие ужасы задумала сама Риготт? Серых плащей всех перебьют…

Папа!

Лукас!»

– И скоро ли эти Горелые Двери откроются? – спросил Тафф.

– Обычные представления о времени тут неприменимы, – ответила Эбби. – Через день? А может, через два? Скоро, скоро земля вздыбится им навстречу и позволит избранным подняться наверх и утащить новых ведьм сюда, в Колодец.

«Слишком скоро! Нам ни за что не успеть вовремя отыскать Грейс и выбраться отсюда…» От этой мысли Кара совершенно обессилела, вот почему она так удивилась, обнаружив, что Тафф улыбается во весь рот.

– Ты чего? – спросила она.

– А ты что, не понимаешь?

– Не понимаю.

Он шепнул ей на ухо:

– Ворота-то открываются в обе стороны!

Кара по-новому взглянула на чёрные пятна в небе. «А почему бы и нет?» Если через Горелые Двери в Колодец может попасть новая ведьма, значит, Кара с Таффом могут воспользоваться ими, чтобы уйти!

Вскоре после этого они пристали к берегу. Эбби отвела их за потрескавшийся фонтан – некогда великолепные останки былого Фадина, где сквозь бумагу ещё проглядывали там и сям обломки камня.

– Всё, тут наши пути расходятся! – прошептала Эбби. – Впереди другой лес и много-много работы. А то нынче Огонь Заклинаний еле горит.

Она наклонилась к Каре и указала вдаль.

– Дождись, пока Безликие отвернутся, а потом беги в ту сторону. Беги и беги не останавливаясь. В конце концов ты увидишь сад. Там и будет твоя подруга.

– Сад? – недоверчиво переспросил Тафф.

– Увидите – узнаете, – сказала Эбби. – Там вас, по крайней мере, Безликие не тронут. Их туда не пускают.

– Почему? – спросил Тафф.

– Шептуний нельзя тревожить. Им требуется полная, абсолютная сосредоточенность.

Последняя из рубщиц сошла с баржи и все направились к лесу.

– Мне надо идти, – сказала Эбби.

– Идём с нами! – шепнула Кара. – Мы сбежим из этого места!

– Ах, Хелена! Для меня так много значит уже то, что ты меня позвала. Но я не могу.

– Почему?

– Потому что я заслуживаю того, чтобы тут находиться.

– Неправда! То, что произошло – это не твоя вина.

От этих слов у Эбби на глазах сразу выступили слёзы.

– Ты в самом деле так думаешь?

Кара спросила себя, правда ли она так считает. Да, во всём виноват гримуар; и всё-таки, если бы не эта женщина, её мама была бы жива…

«Но Эбби же не понимает, что ты Кара. Она думает, что ты Хелена. Настоящий вопрос вот в чём: что сказала бы мама?»

Ответ лежал на поверхности.

– Ты моя подруга, – сказала Кара. – Ты всегда была и будешь моей подругой. Я тебя прощаю.

Эбби улыбнулась.

– Спасибо тебе! – сказала она и крепко обняла Кару. – Ты не представляешь, как много это для меня значит. Но беда в том, что я сама себя простить не могу.

И Эбби выскользнула из объятий Кары и присоединилась к остальным ведьмам. Они выстроились в колонну по двое и исчезли за поворотом, волоча за собой свои бумажные полосы.

17

Земля под ногами сминалась, точно листок с неудовлетворительной работой в руках учителя. Мысли Кары сливались в сплошной поток озабоченных завитушек: «А вдруг мы не найдём Грейс? А вдруг она не захочет пойти с нами? А вдруг Горелые Двери отворятся раньше, чем мы будем готовы?»

Их шаги сделались беззвучными: поверхность под ногами изменилась, и мысли Кары исчезли под тонким слоем почвы, которая на вид и на ощупь выглядела как стружка от карандаша.

Тафф остановился.

– Послушай! – сказал он.

Навстречу им нёсся гул приглушённых голосов. Определить, сколько людей шепчут одновременно, было трудно. Может быть, всего несколько, а может, и сотни. Дети пошли на звук и стали карабкаться на холм, неестественно крутой и острый, как будто бы землю сложили пополам и загладили складку.

Они взобрались наверх, опираясь на локти, и выглянули за гребень.

На бумажном небе было нарисовано холодное солнце. И под ним раскинулся сад из бумажных цветов: аккуратно свёрнутых ирисов и сонецветов, роз и ланьков. Несмотря на отсутствие красок, сад был бы по-своему красив, если бы не девушки в чёрных плащах, которые что-то нашёптывали цветам.

– Что они делают? – спросил Тафф.

– Да ничего хорошего.

Кара перекинула обе ноги через гребень и съехала на ту сторону холма. Она подобралась поближе к бумажной хризантеме и девочке, растянувшейся на земле рядом с ней. Девочке было лет пятнадцать, у неё были лохматые кучерявые волосы и нос, который выглядел так, словно его когда-то ломали. Глаза у девочки были зажмурены, и она, казалось, совершенно не замечала присутствия Кары. До Кары долетели обрывки слов: «Проснись, Клаудия! Ну проснись же! Как ты можешь спать, когда тебя ждут такие чудеса? Всего одно заклинаньице, самое крохотное!»

Кара посмотрела на хризантему и увидела, как последние слова ведьмы – «Всего одно заклинаньице, самое крохотное!» – вползают в складки бумажных лепестков. Хризантема как будто вздохнула – и слова пропали.

«Куда же они делись?» – подумала она.