Незабываемые дни

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

1

Утром того дня, когда Соколич и его спутники остановились на болотном островке, состоялось первое заседание обкома, короткое, немногословное. Соколич сказал не просто «обком», а «подпольный обком», и люди сразу подтянулись, стали суровыми. Все почувствовали, что начинается новая жизнь. Многое из того, что волновало, связывало с прежней жизнью, –отступило на задний план, стало второстепенным, прошлым.

— За эти две недели проведем во всех районах собрания коммунистов, выявим все партизанские группы и отряды, подготовим почву для организации новых отрядов. Народ выступает против захватчиков. Поможем ему превратить это выступление в большую, непобедимую силу.

На этом Соколич закончил свою речь. Каждый еще раз проверил свой маршрут, восстановил в памяти имена людей, с которыми, возможно, придется встречаться, уточнили формы связи, назначили место сбора. Соколич, дав последние советы и напомнив об осторожности, критическим взглядом осмотрел обувь и одежду товарищей. Потом глянул из-под руки на солнце — оно поднималось над вершинами деревьев, высокое, ясное, предвещая хорошую погоду.

— Что же, товарищи, пора! Пожелаю вам счастливого пути!

Попрощались. Минута, другая, и исчезли за ближайшей сосной фигуры людей, с которыми делил Соколич все опасности большой дороги, приведшей его сюда, на этот болотный островок. Уже не слышно и хруста шагов, а товарищи все стоят перед глазами: и вечно веселый шутник Гудима, и задумчивый Слышеня, и застенчивый с виду Бохан, и непоседливый Ельский.

Утром вместе с Тихоном Зарубой они выбрались с островка на греблю, по которой ехали когда-то на машинах. Соколич хотел пробраться в совхоз, выросший на краю осушенных болот,— он бывал в нем не раз за последние годы. Приезжал посмотреть богатые урожаи пшеницы, конопли, хорошо налаженное хозяйство, напоминавшее скорее индустриальное предприятие, чем обычное сельское хозяйство. В совхозе были хорошо оборудованные дома для рабочих, просторный клуб, кино, небольшая гостиница для приезжающих, не говоря уже о таких хозяйственных строениях, как лесопилка, маслобойный завод, огромные хлева для скота. Совхоз имел и свою собственную узкоколейку, соединявшую его с железной дорогой. Все это выросло здесь за каких-нибудь десять — двенадцать лет.

Соколич хорошо помнил занимавшие здесь когда-то огромные пространства болотные топи, куда весной и осенью невозможно было пробраться. И вот во второй половине двадцатых годов среди зарослей лозы, на болотной трясине, на гнилых речушках появились первые землечерпалки, экскаваторы. Пришли сотни и тысячи землекопов. Углублялись, выпрямлялись извилистые и ленивые речушки, голубыми шнурами пролегли магистральные каналы, коллекторы, прокладывались дренажные линии, строились дороги, мосты, шлюзы. Народ шел в решительное наступление на болотную глушь. Соколич был года два партийным организатором мелиоративного строительства. И когда на осушенных делянках загудели скромные «путиловцы» — первые советские тракторы, Соколича послали на другую работу. Не без сожаления распрощался он тогда со всем коллективом, со своими друзьями, из которых особенно близок был ему начальник одного участка — Лявон Маркович Светлик. Увлеченный своим участком, Свет* лик, когда закончилась осушка, остался на нем строить новое советское хозяйство. Был он человеком упрямым и неугомонным, доставлял немало забот и хлопот некоторым начальникам, иногда приводил их в ужас своими многочисленными планами и проектами. То он предложит строить железную дорогу на болоте, то задумает какое-то особое шлюзование, то ему давай оборудование для электростанции. Светлику приходилось порой выдерживать форменные бои с бывшими чиновниками-прищеповцами, которые объявили его полесским Маниловым, карьеристом-фантазером. Все это, конечно, давно минуло. Партия быстро осушила прищеповские болота в земельных учреждениях, где тонула раньше любая инициатива, любой хороший замысел. В совхоз приезжали со всех уголков республики поучиться, как нужно вести хозяйство на бывшем болоте, как нужно воевать с болотом.

Дружба Соколича со Светликом имела и другие корни, более давние. Светлик был рабочим на лесопилке, в том же городке, где Соколич начал свою работу на железной дороге. Еще тогда, живя в одном доме, они и подружились, почти одновременно вступили в партию, принимали активное участие во всей работе, проводимой горкомом. Их дружбе не мешало то, что они были немного разного характера. Светлик — живой, подвижной, любитель поговорить, поспорить. Соколич — более тихий, спокойный, без лишней надобности не любил влезать в разговор.

Вышло так, что Соколич породнился в те годы со Светликом, женившись на его сестре. Прежняя дружба не забывалась, и он всегда с охотой наведывался в совхоз, если проезжал где-нибудь поблизости. А во время отдыха и специально заезжал, чтобы с двустволкой за плечом походить со Светликом по зарослям, по густым лесам на песчаных островах и пригорках.