Незабываемые дни

— Садитесь, господа. Я созвал вас на короткое совещание. Как вам известно, мы проводим и будем проводить самую решительную борьбу со всеми, кто угрожает нашим интересам. Мы уничтожали и будем уничтожать партизан, нарушающих спокойствие и порядок в стране. Для этого у нас есть нужные законы, полномочия и сила. Понимаете, сила. Но не лишним будет сказать, что значительная часть населения поддерживает партизан и явно и тайно, это уже в зависимости от обстоятельств. В этом большая опасность для нас. Кроме оружия нужны и другие средства борьбы. Мы с вами должны добиться, чтобы сам народ взялся за борьбу с партизанами. Это произойдет в том случае, если белорусские организации, возглавляемые вами, будут вести активную работу среди населения. Национальная самопомощь господина Ермаченко работает неплохо в самом городе, почти удовлетворительно в крупных населенных пунктах, где есть наши гарнизоны. Но ее не слышно в районах и деревнях. А кое-где самопомощь не совсем поняла свои задачи. На днях, как мне стало известно, из города отправлен целый транспорт с одеждой и медикаментами в один из районов, который считается у нас не таким уж безопасным в смысле… партизанской угрозы. Вывезенные вещи могут попасть к партизанам. Это раз. Во-вторых, кто дал право вывозить из города теплые вещи, которые так нужны сейчас армии? Я отдал приказ расследовать этот случай и привлечь виновных к самой строгой ответственности по законам военного времени.

— Простите, господин гауляйтер, это я дал санкцию на вывоз одежды и лекарств. Местная организация наша очень просила о помощи. В районе имеется много семей, потерпевших от войны. Зима, холод…

— Самопомощь должна, господин Ермаченко, изыскивать средства помощи на месте. Это во-первых. А во-вторых: что вы понимаете под потерпевшими от войны? Может быть, вы решили помогать семьям советских солдат и офицеров?

— Нет, нет, боже сохрани, господин гауляйтер! Мы имеем в виду семьи полицейских, старост, бургомистров…

— В этом случае тут тоже не нужно зря разбрасывать средства. Помощь должна оказываться только семьям тех потерпевших, которые оказали ценные услуги Германии. И еще вы должны помнить, господин Ермаченко, что главной задачей Белорусской национальной самопомощи должна быть самая широкая и самая действенная пропаганда идей новой Европы, а также самая активная мобилизация и вербовка рабочей силы в Германию.

— Обещаю приложить все свои силы, господин гауляйтер.

– Они не очень эффективны, ваши силы. Мне требуется рабочая сила, понимаете, сотни и сотни тысяч рабочих, миллионы рабочих. Есть у меня серьезные претензии к господину Козловскому. Не все мне нравится в его газете: сухо, неинтересно, прямолинейно. Конечно, вы правы, когда пишете о большой любви Гитлера к белорусскому народу,— тут господин гауляйтер невольно глянул в окно, в которое видна была виселица на площади.— Но когда вы расписываете горячую любовь белорусского народа к фюреру, когда вы говорите, что белорусский народ прямо-таки не может жить без фашизма, тут, как бы вам сказать, кое-что шито на живую нитку. Эта «горячая любовь» стоит нам много немецкой крови, очень много…

Господин гауляйтер задумался, помрачнел.

— Здесь нужна разумная пропаганда. Пишите о Германии. Пишите о немецком крестьянине. Говорите, что немецкий крестьянин имеет много коров, лошадей, много свиней. Да, да, свиней. Крестьянин любит шпик. Крестьянин любит свою ферму, свою землю. Пробуждайте в своем читателе чувство собственника, хозяина, богатого человека.

— Понимаем, господин гауляйтер! — в один голос выкрикнули догадливые «спадары».

— Да, собственника. Освобождайте душу крестьянина от разных иллюзий, которыми развратили его большевики. Но помните, что и в этой пропаганде должна быть своя мера. Мы не собираемся сразу передать землю крестьянам на правах собственности. Земля в настоящее время — собственность Германии. Нам нужен хлеб для армии. Агитировать за немедленное наделение крестьян землей было бы непростительным преступлением. Этой весной мы введем новый порядок землепользования на основе сельскохозяйственных обилии. Община будет сдавать весь урожай государству, крестьянин будет получать паек, как всякий другой работник на завоеванных территориях. Но никто не запрещает вам писать, что германские власти проведут в дальнейшем действительное наделение крестьян землей, хуторами. Больше пишите об этих хуторах. Дразните воображение крестьянина чудесным хутором, чудесными коровами, свиньями. И самое главное, самое основное: изо дня в день говорите ему, что все это получит только тот, кто будет активно бороться против партизан. Тот, кто будет стоять в стороне от нашей борьбы, кто будет пассивен в такое знаменательное время нашей истории, тот не получит ничего. Тот обречет себя на голод, на муки, на неволю и, по существу, на смерть.

«Спадары» притихли.

Господин гауляйтер уже зло распекал «спадара» Акинчица:

— Вы клянетесь в преданности святым принципам фюрера. У вас есть устав, есть программа. А где ваша партия, я вас спрашиваю? Где ваши организации? Где ваши люди?