Незабываемые дни

Хлопцев отвели в одно из специальных помещений, где и оставили под стражей. Мирон приказал Блещику:

— Агентов, на которых они указали, немедленно найти, арестовать и уничтожить. Одновременно выпустить соответствующую листовку да к фамилиям расстрелянных добавить фамилии этих трех хлопцев. Сразу двойная польза будет. Люди освободятся из тюрьмы, как родственники потерпевших от «лесных бандитов». А этих «шпионов» после тщательной проверки пошлите на работу в дальние группы или в соседние отряды. Конечно, не оставляя их без крепкого надзора. Одним словом, действуйте, Андрей Сергеевич, так, как договорились, и форсируйте дело с Цайтом. Скажите там Астапу, чтобы пускал посетителей.

В землянку вошла женщина лет за тридцать. Она куталась в платок, будто стыдясь показать свое лицо, и топталась возле порога, не отваживаясь ступить дальше.

— Иди ближе и садись, а то ноги сомлеют стоя.

— Да мы и постоим, ничего…

— Ты, видно, по какому-то делу, молодица, говори, послушаю.

Женщина, закрывшись еще больше своим платком, заплакала. Да так расплакалась, что ходуном заходили ее плечи.

— Ну, успокойся, садись.:— Мирон и скамейку подставил, и сам ближе подошел.— Рассказывай, молодица.

— Что тут рассказывать, если пришла я по такому делу, что и говорить о нем один стыд… Хотела к доктору вашему пойти, но к нему не пускают туда, в госпиталь ваш.

— Болезнь, что ли, какая-нибудь?

— Как вам сказать… если бы болезнь, а то еще хуже… Забеременела я, родной мой…

— Забеременела? Так чего же бедовать? Октябрины будут, поможем тебе такого партизана вырастить, что на старости лет будет хлебом кормить.

— Если бы партизан, а то, может, гитлеровский сын…

— Что ты мелешь, баба? — нахмурился Мирон.

— Чистую правду говорю. Как ночевали у нас месяца два тому назад эти гады, ну и опозорили, изнасиловали тогда пьяные. Двое были у меня в хате, да еще во дворе на машинах несколько их ночевало. Где мне отбиться от них, если я была одна-одинешенька в хате.

— А может, ты и сама по женской слабости согрешила с кем?

— Божечка мой, и это вы говорите? Я же к вам, как к родному отцу, шла. Надеялась. Думала, что не может быть, чтобы не помог. Не хочу иметь позора. А что мне остается? Одна дорога — в речку разве… Вся надежда на вас…

— Вот тебе на, я же не доктор, чтобы такими делами заниматься.

— Так не о вас же идет разговор, батька Мирон. Прикажите своему доктору, чтобы он мне сделал… ну, этот самый…

— Фу ты дьявольщина…— едва не вскипел батька Мирон.

— Сжальтесь, родненький, помогите, всю жизнь буду за вас бога молить.

Хмурый Мирон достал листик бумаги, написал записку доктору.

— Иди, баба, вот с этой запиской к доктору, он уважит твою просьбу… Ну кто у тебя еще, Астап? — спросил он, выпуская женщину, которая на прощанье просила его ради бога не говорить никому, зачем она приходила к нему.

Послышался бас Астапа:

— Да вот не могу ничего поделать еще с одной бабой. Так наседает, хоть за винтовку берись.

Не успел сказать слово Мирон, как его перебил быстрый визгливый голос:

— А ну, попробуй, бородатый, за ружье взяться! — и в землянку как вихрь ворвалась разгневанная тетка. Вслед за ней вошел растерянный Астап.

— Ну вот видишь, пролезла все-таки, чертова баба!

— Астап, разве можно так о женщинах говорить? — Мирон усмехнулся в усы.

— Ему, батька Мирон, этому лиху бородатому, если бы волю дать, так он весь наш род женский со свету сжил бы. Иди отсюда, душа лесная, дай мне с начальником поговорить.

Мирон подмигнул Астапу, и «лесная душа» двинулась из землянки.

— Так о чем же мы будем говорить с тобою, тетка Матруна? — в некоторой опаской в голосе сказал Мирон, взглянув на свою новую собеседницу. Тетку Мат-руну он знал давно, еще до войны. Жила она неподалеку от лесопильного завода, на котором он когда-то работал. В то время работала на заводе и племянница тетки Матруны — Гарпина, девушка уже в годах. Не очень зарились женихи на воспитанницу тетки Матруны за недостаточно твердый характер самой Гарпины. Почти каждый год она не являлась около месяца на работу, и тогда Мирон посылал за теткой Матруной узнать, почему прогуливает Гарпина. И, как всегда, тетка Матруна, видно не очень изобретательная на выдумки, выставляла одну и ту же причину:

—. Знаете, ребенок, разве за ним усмотришь? Ну, съела, не иначе, морковку или еще какую-нибудь сырую овощь, так начала животом мучиться. Что же мне делать, как помочь ей! Ну, отвела в больницу, пусть полежит немного. Я уже вам и справку от доктора сделала.

А дитяти было уже за тридцать лет.

Поскольку это повторялось из года в год, то иногда тетку Матруну и не тревожили. Раз Гарпина не на работе, то, видно, снова прогул объясняется не в меру съеденными овощами…

Сказать, что Мирон был очень рад встрече с теткой Матруной, было бы явным преувеличением. Он знал ее характер, ее способность сыпать словами быстрее самого исправного автомата. А самое главное — не меньше получаса отнимет своим визитом тетка Матруна. Свой разговор она начала издалека:

— Так как же ваше здоровьечко, товарищ директор?

— Как видите, тетка Матруна. Крепимся понемногу.