Незабываемые дни

— Однако придется нам, генерал, иметь много неприятностей из-за этого разведчика, хотя непосредственного отношения к нам он и не имел. Исчез он все же на нашей территории… Кстати, есть о нем какие-нибудь известия, я имею в виду не слухи, а точные сведения?

— К сожалению, господин гауляйтер, только слухи, и самые недостоверные. Будто взяли партизаны, как показывают крестьяне, каких-то важных немцев. А что это за немцы, какие у них чины, куда их девали — этого никто толком сказать не может. А как вам уже известно, действительно исчезли три наших человека: Цайт, Цобст и Вейс. О переводчице я не говорю, беда невелика…

— Вейс, Вейс, божий теленок…—пробормотал Кубе.— От него нельзя было и ждать лучшего. Однако известен хотя бы отряд, в зоне которого все это произошло?

— Отряд-то известен. По всему видно, что не минули они рук так называемого батьки Мирона.

— Барон, Мирон…—невольно в рифму проговорил гауляйтер, имея в виду баронское происхождение Вейса. — Одним словом, совсем паршивая лирика, от которой нам не поздоровится.

Они собирались уже встать, когда в комнату вошел адъютант Кубе.

— Срочный пакет, господин гауляйтер! — отрапортовал он, передавая Кубе конверт, заляпанный сургучными печатями.

Гауляйтер разорвал конверт и начал читать. Лицо его вытянулось. Он резко повернулся к Герфу и смотрел на него так, будто видел впервые.

— Послушайте, вы…—так обращался он к своим подчиненным, когда был сильно взволнован, — как фамилия вашего помощника, которого мы послали ловить этого самого… ну как его… инженера Заслонова?

— Генерал Геллер, господин гауляйтер.

— Тогда записывайте его в поминальницу…

— Разрешите спросить…

— Ничего не разрешаю! Это черт знает что… Не проходит дня, чтобы у меня не было какого-нибудь сюрприза. То одно, то другое, то третье…

— Разрешите спросить…—пытался генерал узнать о причине, которая так внезапно вывела гауляйтера из равновесия.

— Что разрешите? Что вам разрешить? Мы потеряли сотни людей… Вот вам ваше разрешите… Читайте сами, радуйтесь, черт бы вас побрал всех вместе… Полотенце мне! — крикнул он испуганной Аните.— Да смочи водой…

— Боже мой, что с тобой! Возьми полотенце…

— Завяжи мне голову, она разваливается на куски.

— Ах боже, боже!… Эти дела доведут тебя до могилы…

Герф не мог ничего понять. Перед глазами мелькала, трепетала небольшая бумажка, но трудно было вчитаться в скупые строчки. Дрожали руки.

— Читали? — спросил сухо Кубе.

— О да… Я сейчас…

Герф провел заплаканную Аниту в другую комнату. Наконец можно спокойно прочитать это проклятое письмо. Внизу стояла подпись коменданта того городка, в котором этот пост занимал когда-то Вейс. Герф углубился в чтение. И сразу бисеринки пота проступили у него на загорелом лбу.

«Посылаю вам это письмо, уважаемый гауляйтер, так как не имел возможности сообщить обо всем по телефону. В ночь на двадцать девятое июня полностью разгромлен партизанами Заслонова батальон «Днепр». Командир батальона убит. Командиры рот и взводов и многие из солдат службы порядка расстреляны. Более сотни солдат взято в плен. В плен попали уважаемый помощник начальника полиции генерал Геллер, специальные советники подполковники Баух и Шлетцер и представитель зарубежных русских национальных организаций полковник лейб-гвардии русской императорской армии господин Струмилин. Согласно непроверенным слухам, расстрелян и уважаемый бургомистр нашего города, господин Курдыбайло. Казармы, укрепления уничтожены. Автомашины, четыре броневика, склад боеприпасов и горючего сожжены. Сожжены также заготовленные шпалы и запас готовой древесины. Все оружие попало в руки бандитов. Принимаю Прочные меры, чтобы поймать их. Жду экстренной помощи».

Герф дочитал бумажку до конца.

— Идиот! — вырвалось у него единственное, но выразительное слово.

— Кто? — спросил машинально Кубе.

— Ну, вы понимаете, этот дурак еще имеет нахальство похваляться. Он, видите, поймает, он принимает неотложные меры… Блоха думает поймать слона!

Они тут же договорились отозвать некоторые гарнизоны из отдельных районов, выделить часть эсэсовских войск, полевой жандармерии, взять с разрешения армейского штаба один из регулярных полков, прибывших на переформирование после понесенных на фронте тяжелых потерь, и, соединив все эти разрозненные части в один кулак, проучить наконец Заслонова и Мирона.

Следовало подумать и о том, как сообщить фюреру обо всех этих вещах.

— Я прошу вас, господин гауляйтер, не делать этого теперь. Пусть пройдет еще день, второй, все прояснится, да и сами мы подумаем, найдем наиболее удобную форму для сообщения.

Но задержать надолго свое сообщение им не удалось. В тот же вечер еще раз им поведала обо всех этих событиях очередная сводка Совинформбюро. В ней были приведены и точные цифры убитых и пленных, и фамилии, и чины взятых в плен важных гитлеровцев.

Кубе вынужден был срочно созвониться по прямому проводу с Гитлером. Тот, видимо, был очень занят.