Незабываемые дни

— Ах, Юзеф, Юзеф! Ты всегда слишком увлекаешься своими мечтами. И второй фронт у тебя уже готов, и ты уже в Варшаве, и вся Польша, как есть, освобождена. Нет, Юзеф, не так оно все просто, как ты думаешь. Я вот открыто должен сказать при товарище начальнике…

— Да я не начальник над вами, и зовут меня просто товарищем…— улыбнулся Бохан.

— Нет, все же вы в большом штабе работаете… Так вот, должен я сказать, что это наше польское правительство в Лондоне слишком уж мудрит…

— Что вы имеете в виду, товарищ Стасик? — спросил Бохан.

— Как вам сказать… появляются часто отдельные особы в наших районах, иногда совсем неизвестные нашим людям. И такое начинают говорить, такие распускают слухи, что наши люди только руками разводят. Будто полякам не нужно особенно задираться с немцами, не лезть на рожон, что лучше переждать, сберечь силы и оружие, потому что оно может пригодиться не только против немцев, а скорей всего против большевиков. Так как они, видите ли, главные враги польского народа.

— Преувеличиваешь, Стасик. Мало ли попадается еще разных провокаторов. С такими, товарищ начальник, мы не церемонимся, пускаем их прямо к богу.

— Какое здесь преувеличение? Я говорю истинную правду, пусть товарищ начальник знает обо всем.

Стасик смолк. Крупные черты его лица снова стали неподвижными.

— А о делах ваших мы так и не поговорили. Если есть неотложные, давайте сейчас же,— проговорил Бохан.

— Мы бы очень хотели встретиться с Соколичем. У нас есть к нему конфиденциальные вопросы.

Бохан сделал вид, что их желание расценивается им как совершенно законное и естественное, но тут же заявил, что Соколич может появиться только через несколько дней.

– Простите, однако, я совсем забыл спросить у вас о дороге: тяжелая, видно?

— Очень тяжелая! — ответил Юзеф,— Это ведь не шуточки, из-под самого Кобрина к вам шли.

— С проводниками или так?

— Всяко бывало, товарищ начальник. Где с проводниками, а где руководствуясь только своим собственным чутьем.

— И до самого партизанского отряда без связных шли?

— Без связных. Партизан всегда куда нужно попадет.

— Правильно сказано. Извините, интересно, однако, знать, с кем имею честь говорить? Понятно, я спрашиваю не о партизанской вашей деятельности, а о гражданских профессиях.

— К вашим услугам, обыкновенный землероб Юзеф

Пшиборский и мой любимый друг агроном Стась Хатур.

Оба ловко пристукнули каблуками.

— Служили в армии, видно? — улыбнувшись, спросил Бохан,

— О нет… Я когда-то был капралом, а Стась не нюхал солдатского хлеба.

— Что ж, будьте здоровы, уважаемые гости! Товарищ комендант! — приказал Бохан лейтенанту, который на протяжении всего разговора сидел тут же в землянке с несколькими вооруженными партизанами,— Позаботьтесь, чтобы гости были накормлены и обеспечены спокойным отдыхом.

Комендант хорошо понимал Бохана с полуслова.

— Прошу за мной, уважаемые гости!

В землянке, куда они пришли, стояли хорошие топчаны с аккуратными постелями.

— Размещайтесь как в родной хате, скоро и ужин поспеет. Если ночью случится какая-нибудь нужда, сразу позовите часового, он будет тут же возле землянки.

Комендант ушел.

Вскоре, поужинав, гости забрались на топчаны и, приминая под собой партизанские сенники, сладко отдыхали.

8

Их поймали на рассвете.

Еще вечером несколько деревенских мальчишек явились к командиру отряда лейтенанту Комару и сообщили, что видели в лесу трех незнакомцев, которые расспрашивали у них, где находятся ближайшие деревни и далеко ли отсюда немецкие гарнизоны. Незнакомцы сказали мальчуганам, что заблудились и боятся попасть в немецкие руки. Когда же пареньки согласились дойти вместе с ними до ближайшей деревни, незнакомцы отказались от их услуг, сказав, что им надо хорошенько отдохнуть и что они потом сами попадут на дорогу.

Отряд выставил засады на дорогах. И вот, когда светало, партизаны, засевшие рядом с лесной просекой, Заметили человека, осторожно пробиравшегося через молодой осинник. Не успел человек спрятаться в лесу, как за ним появился другой, затем третий. Партизаны из засады двинулись им наперерез. И когда незнакомцы показались на открытом пригорке, хлопцы крикнули как один:

— Стой, стой!

Незнакомцы не остановились, а бросились вперед, перебегая от одного дерева к другому.

После повторной команды тот, что бежал последним, выстрелил несколько раз из пистолета и бросился в сторону, видимо стремясь отвлечь внимание от тех, которые бежали впереди.

Прогремели винтовочные выстрелы. Партизаны стреляли, однако, лишь для того, чтобы неизвестные остановились. Но те помчались еще быстрее в надежде добежать до густого березняка. Возможно, им и удалось бы это, если бы не трое конных партизан, вихрем налетевших на них. Двое сразу же подняли руки, бросили оружие и завопили на весь лес:

— Не стреляйте, не стреляйте, товарищи, мы же свои…

Но третий из «своих» продолжал бежать.