Незабываемые дни

— Вот это называется приехать не вовремя…— недовольно сказал Соколич.

Эшелон шел без огней, если не считать еле заметный синеватый свет от топки. Не слышно было и характерного перестука вагонов. Видимо, это был обыкновенный грузовой эшелон.

Все притихли, притаились. Руки крепче стиснули оружие. И у молодых партизан, еще не обстрелянных, и у старших, привыкших к ежедневным стычкам с гитлеровцами,—у всех сердца как бы немножечко заторопились, забились чаще. Многие невольно вздрогнули, когда на западе полыхнула зарница и затем раздался приглушенный расстоянием грохот взрыва. Такая же зарница вспыхнула и на востоке. Это взрывали железную дорогу, чтобы не подпустить сюда вражеские подкрепления.

— Сигнал! — неестественным голосом крикнул Соколич.

В небо взвилась ракета. Она еще опадала, рассыпаясь, когда где-то неподалеку что-то тяжело ухнуло — и раз, и два, и три. Желтые огни разрывов выхватили из мрака фермы моста.

И тут же горячо заговорили пулеметы. При вспышках разрывов видно было, как заметались возле казармы гитлеровцы. Некоторые выскакивали в одном белье. Слышались резкие голоса команды. Поднялась стрельба. Застучали зенитные скорострелки. Сквозь грохот стрельбы прорывался рев сирены, захлебывался в тревоге гудок паровоза. Поезд, видно, не успел дойти до соседней станции и, услыхав впереди взрыв, направился обратно и теперь гудел, надрывался, попав между двух огней.

Неожиданно за мостом поднялась частая перестрелка. Видно, от станции шли подкрепления охране и напоролись на отряд лейтенанта Комара. Почувствовав подмогу, оживились немцы, из последних сил начали бить их уцелевшие пулеметы и зенитка.

И когда, казалось, огонь достиг наибольшей силы, откуда-то слева, за перелеском, тянувшимся вдоль реки, внезапно грянуло несколько гулких пушечных залпов. Партизаны еще плотней прижались к земле. Это били уже не зенитки-скорострелки и не свои хлопушки, как прозвали хлопцы артиллерию Капуши. Даже артиллеристы с интересом смотрели на пушечные вспышки, и кто-то не удержался, чтоб не сказать:

— Вот это бьет!

— Не меньше десяти сантиметров, дьявол!

— Смотрите, хлопцы, они же по своим лупят!

И действительно, снаряды густо ложились по обе стороны моста, как раз там, где притаились дзоты. Два-три залпа были произведены по расположению зенитной батареи, а затем снаряды стали взрываться на станции и на железной насыпи, откуда стреляли немецкие подкрепления.

Гитлеровцы около моста совсем было притихли, пораженные неожиданным артиллерийским налетом. Потом начали отстреливаться, но стреляли уже вяло, неуверенно. Партизаны двух отрядов подошли вдоль насыпи к самой реке, залегли на берегу и стреляли по дзоту, который еще огрызался с того берега короткими пулеметными очередями.

А немецкая артиллерия все била по своим. Уже языки пламени поднялись над станцией. Один снаряд, видно, попал в вагон с боеприпасами,— на месте взрыва разлетелись во все стороны огненные ленты. Ошалело гудел поезд с хвостом, охваченным пламенем, стараясь уйти из-под обстрела.

С места, на котором стояли Соколич и Андреев, теперь можно было видеть все: оба берега, горящие казармы, станцию, громадину моста, который в мятущихся отблесках пожарища казался то легким, ажурным, то вдруг темнел и будто опускался ниже, прогибаясь под собственной тяжестью.

— Пора! — отрывисто проговорил Соколич и, как показалось Андрееву, вздохнул.

Зеленая ракета залила на мгновенье все вокруг призрачным светом.

Снова послышался сухой треск автоматов, стрельба усилилась с обеих сторон. На мост вбежала специальная группа автоматчиков и пулеметчиков, чтобы прикрыть подрывников, тащивших по шершавым доскам межрельсового настила свои тяжелые свертки.

— Скорей, скорей, не медлить! — слышалась сквозь автоматные очереди команда Гущи.

Автоматчики добежали до середины моста и, укрываясь за широкими балками фермы, вели прицельный огонь, не подпуская к насыпи гитлеровцев, еще продолжавших стрелять из укрытий, из уцелевшего дзота.

Подрывники работали быстро, слаженно. Кто-то крикнул и сорвался вниз с мостовой балки. Его место сразу же занял другой и проворно прикреплял телефонным проводом к балке ящик тола. Гуща переползал с места на место, привычным движением пальцев проверял крепления запалов, шнуров. И хотя работа была знакома ему до последней мелочи, хоть и не приходилось самому таскать сюда пудовые свертки тола, он чувствовал, как струйки пота заливают лоб, глаза. Тыльной стороной ладони вытер лицо, проверил соединения шнуров-детонаторов, перебросил запальный шнур на концы рельсовых брусьев.

«Вот, кажется, и все…» — с облегчением подумал он и ощупал карманы, отыскивая спички. Все в порядке. Прислонившись спиной к балке, одну за другой выпустил две белые ракеты. Стрельба затихла на обоих берегах. Слегка загудел мост под гулким топотом ног. Бежали, торопились подрывники, автоматчики, пулеметчики, скатывались с насыпи.