Незабываемые дни

Когда полковник, вызванный дежурным, пришел в штаб, там царила неразбериха, почти паника. Правда, обер-майор принимал суровые меры, чтобы навести порядок. Он арестовал одного лейтенанта и угрожал ему расстрелом за распространение провокационных слухов. Но спустя несколько минут убедился, что слухи о партизанах уже не слухи, а реальная действительность. Один за другим раздались взрывы на железной дороге, и тут же начался артиллерийский и –ружейный обстрел казармы. Обер-майор раскис, поняв размеры опасности, угрожавшей не только мосту, но и всем, кто непосредственно отвечал за целость и сохранность железной дороги. Он бросился к телефонам, но телефоны безнадежно молчали, не работали. Послал ординарцев в ближайшие гарнизоны, хотя и понимал, что им теперь не пробиться.

Увидя в штабе полковника, майор почувствовал большое облегчение, с его плеч свалилась ответственность за события. Он быстро доложил о принятых меpax и уже сам ждал распоряжений.

— Вы сообщили на соседние станции о нападении?

— Прошу извинения, не мог.

— Причина?

— В первую очередь я занялся нашими местными силами.

— Это похвально… Но почему вы не позаботились немедленно связаться с ближайшими станциями и городами и попросить помощи?

— Железная дорога взорвана, господин полковник…

— Не обязательно ехать по железной дороге. Подкрепления могут прибыть и на машинах, это еще быстрей.

— О, господин полковник, вся наша связь испорчена.

— Кто испортил?

— Партизаны, господин полковник…

— Я вижу, вы все здесь окончательно потеряли рассудок. Самый страшный враг каждой армии — паника. И вы поддались ей, в том числе вы лично, обер-майор. Немедленно на рацию!

Только тут майор вспомнил, что в суматохе он забыл о таком надежном средстве связи, как радио.

Радист вытянулся в струнку и с виноватым видом ждал распоряжений.

— Мне город! — коротко приказал полковник. Радист растерянно ответил:

— Осмелюсь доложить, рация вышла из строя…

— Что, что ты сказал, негодяй?

— Аппарат совсем не работает, я переменил несколько батарей, осмотрел все части, а он молчит…

— Ты какой национальности?

— Немец, господин полковник… Страмичка бросил на него беглый взгляд.

— Жаль, жаль! Если бы ты был чехом, я расстрелял бы тебя собственноручно, тут же, возле твоего аппарата.

И, повернувшись к майору, коротко приказал ему:

— Арестовать и под суд! Где у нас еще исправные рации?

— На станции, у охраны моста, но теперь не пробиться туда. Есть еще в артиллерийском дивизионе.

— Немедленно послать туда мотоциклиста, я дам текст шифровки, сейчас же передать в город.

— Слушаюсь, господин полковник!

Но едва майор двинулся к двери, чтобы выполнить приказ, стекла окон так задрожали, что радист испуганно дернулся в сторону и чуть не упал, но, вовремя спохватившись, выпрямился и стоял бледный, растерянный.

— Это еще что такое? — остановив взглядом майора, спросил полковник.

— Наши пушки, господин полковник!

— Это хорошо. Вовремя,— спокойно проговорил Страмичка.

Когда они выходили из комнаты, их чуть не сбил с ног один из офицеров штаба:

— Господин полковник, господин полковник!

— Что случилось?

— Несчастье, господин полковник! Какое-то недоразумение!

— Точней и короче, как надлежит офицеру!

— Наши артиллеристы бьют по нашим позициям!

— Боже мой, вы все с ума сошли! По каким позициям, я вас спрашиваю?

— По мосту, господин полковник.

— Может, там партизаны прорвались?

— Нет, господин полковник, наши сопротивляются, вот слышите, какой жестокий огонь ведут они? Вся картина боя простым глазом видна.

Действительно, освещенный пожаром мост был как на ладони. Разрывы снарядов четко обозначались по обеим его сторонам, где были расположены дзоты и другие укрепления охраны. Блеснули вспышки орудийных выстрелов.

— О, более мой! — вскрикнул офицер.— Наша артиллерия! Но куда они бьют, куда они бьют? — Офицер выхватил платок, вытер лоб, влажные виски.

— Вы, уважаемый, не поминайте бога, как перепуганный монах, и возьмите себя в руки. Не охать, а действовать надо. И немедленно. Это недоразумение может привести к катастрофе. Чья-то злая рука неправильно корректирует огонь. Сейчас же прекратить это и расстрелять на месте корректировщика. Господин майор, вместе с шифровкой мотоциклист должен сейчас же передать командиру дивизиона и мой приказ немедленно прекратить огонь по станции и перенести его на партизанскую батарею.

Он торопливо написал приказ и, передавая, его майору, тут же приказал офицеру, растерянно переминавшемуся с ноги на ногу, взять половину солдат комендантского взвода и, пробравшись в тыл партизанской батареи, неожиданно напасть и обезвредить ее.

— Слушаюсь, господин полковник! — ответил он упавшим голосом. И в его глазах была такая смертельная тоска, что майор, старый служака и человек, не признававший, как он говорил, никаких сантиментов, брезгливо скривил губы и не утерпел, чтобы не сказать, стараясь придать своему голосу как можно больше почтительности:

— Господин полковник, может, лучше поручить это задание кому-нибудь другому, а господину лейтенанту…