Незабываемые дни

Об этом лагере знали в партизанском штабе. Соколич интересовался им: лагерь включили в план ближайших операций, но поскольку дело с мостом было самым важным, лагерь пока что оставили в покое. К тому же, чтобы заняться им специально, потребовались бы значительные силы.

О лагере ходило множество слухов. Говорили, что заключенные здесь поставлены в самые ужасные условия, что их водят почти босых и раздетых на исключительно тяжелые работы. Партизанские разведчики видели, как из лагеря ежедневно сами узники вывозили на тачках мертвецов и закапывали на специально отведенном участке земли. Кладбище быстро расширялось.

Партизанское командование знало, что в лагере находится около двух тысяч человек, привезенных из разных стран. Здесь томились узники из Италии, Франции, Румынии, но подавляющее большинство заключенных составляли сербы, чехи, словаки, хорваты и поляки. Отсюда их гоняли строить дороги, мостить гати на болотах. Использовали их и на лесных разработках, на вырубке леса вдоль железной дороги и шоссе. Здесь никогда не стихал густой собачий лай: десятки вымуштрованных овчарок помогали эсэсовцам караулить их жертвы, а временами и расправляться с ними. Ближайшие к лагерю деревни были опустошены или просто сожжены по первому обвинению населения в помощи лагерным беглецам или в связях с партизанами.

Когда возле моста поднялась стрельба, лагерь заметно ожил. Когда же начала бить артиллерия, разведчики донесли Байсаку, что из лагеря двинулся взвод эсэсовцев по направлению к станции. Видно, оттуда попросили о помощи. Отряд Байсака встретил эсэсовские взвод сильным огнем. От неожиданности эсэсовцы бросились наутек и рассеялись в ночной темени. Лагерь зашевелился. Пулеметчики на вышках выпустили несколько очередей по болоту, намереваясь, видимо, взять под обстрел партизан. Байсак приказал части партизан подойти к лагерю и выяснить обстановку. К стрельбе и крикам присоединились новые звуки: где-то в лагере заработал движок. И сразу же вспыхнули на вышках яркие лучи прожекторов, осветившие на мгновение не подступы к лагерю, а сам лагерь. И не успели они погаснуть, как ожили пулеметы на вышках. Они били по лагерю.

Еще бежали к командиру партизаны-разведчики, но Байсак и сам догадался, что в лагере происходит что-то необычное. А вскоре всем стало ясно, что там началось восстание и эсэсовцы расстреливают узников.

Байсак приказал пулеметчикам открыть огонь по вышкам. Ответная стрельба быстро прекратилась. Охрана лагеря, видно, растерялась. Возможно, она разбегалась или спасалась в укрытие. А гул людской толпы не стихал. Можно уже было разобрать отдельные слова:

— Товарищи, товарищи!

Слышался треск досок, звон разбитого стекла. Яростно лаяли, аж заходились овчарки, хлопали резкие пистолетные выстрелы. И вдруг весь этот шум заглушила мощная пулеметная и ружейная стрельба. Эсэсовцы стреляли из дзотов.

— На огонь не отвечать, можно пострелять своих…— скомандовал Байсак и послал несколько групп партизан на фланги и в тыл гитлеровцам.

Вдруг яркое пламя взвихрилось над лагерем и осветило все кругом как на ладони. Позднее стало известно: узники облили бензином и подожгли несколько бараков, чтобы партизанам видней было, где прячутся гитлеровцы. Партизаны открыли сильный огонь с флангов, с тыла по дзотам. Тем временем огромная толпа узников, разбив главные ворота лагеря, бросилась на свободу.

Когда над мостом блеснули молнии взрыва, тысячеголосое «ура» прокатилось над лагерем. Не успели замереть последние раскаты громового эха, как начался последний штурм эсэсовских укрытий. Заключенные принесли откуда-то канистры. Партизаны, забравшись на дзоты, торопливо заливали в трубы бензин и поджигали. Густой, чадный дым повалил из амбразур. Как отравленные крысы, выползали из дзотов перепуганные эсэсовцы и поднимали руки.

Захваченных гитлеровцев партизаны отвели подальше от лагеря. Были взяты последние дзоты. Несколько эсэсовских офицеров покончили самоубийством. Один, выходя из дзота с поднятыми руками, попытался схватиться за пистолет, но тут же растянулся на земле, пришитый к ней меткой пулей.

Уже светало. Освобожденные узники из тех, кто крепче держался на ногах, разбирали трофейное оружие. Многие так ослабели, что не могли держаться на ногах и лежали на земле.

Байсак послал связных в ближайшие отряды, чтобы общими силами наладить перевозку. Он послал сообщение и в штаб о событиях в лагере и также просил оказать экстренную помощь в транспорте. Ему прислали и транспорт и подкрепление.

Спустя некоторое время партизаны встречали отряд Байсака, растянувшийся длинной колонной. Отряд был небольшой — человек триста, а теперь парни из партизанских застав считали, считали и со счету сбились: больше тысячи.

Соколич встретил Байсака, казалось, сурово.

— Хотел я сначала рассердиться на вас. И действительно, каждый точно выполняет свое задание, мост взорван, бойцы по плану отходят, а вы ввязались в новую операцию и могли подвести отряд под неожиданный удар. Так и подумал: Байсак остается Байсаком…,

Байсак оправдывался:

— Вы знаете, товарищ командир…