Незабываемые дни

И вот наконец Ивану Ивановичу повезло. Слепая случайность помогла напасть на след газеты. Он шел по двору типографии с бумажного склада. В это время из типографии рабочий вывозил на тележке готовую продукцию. То ли тележка слишком наклонилась, или она вообще была перегружена, но несколько пачек, перевязанных шпагатом, упали с нее, а одна пачка совсем рассыпалась. Иван Иванович не обратил особого внимания на происшествие, собирался выругать рабочего за неаккуратность и идти дальше по своим делам, но тут ему бросилось в глаза одно обстоятельство, заставившее его сразу насторожиться. Рабочий был почему-то страшно напуган и, оглянувшись по сторонам, начал лихорадочно подбирать рассыпавшиеся листы. Лицо рабочего сделалось бледным-бледным.

— Что ты делаешь, разиня! — подходя к нему, крикнул Иван Иванович.— Разве можно так обращаться с готовой продукцией?

Он слегка толкнул рабочего, когда тот наступил сапогом на целую пачку газетных листов.

— За такую работу нужно гнать из типографии в шею. ..

Хотел уже спросить его фамилию, но здесь ему бросился в глаза заголовок печатной полосы. У него сразу запершило в горле. Он хотел крикнуть, но передумал и, стараясь говорить как можно мягче, спокойней, проворчал:

—. Разве можно делать так? Собирай хоть аккуратно…

Сказал и медленно пошел. Не в типографию, а к проходной. Шел и думал, как лучше действовать, чтобы захватить всех. Бежать в контору к телефону? Успеют скрыться. Он хорошо знал, из какого цеха рабочий, знал, какие там машины. Несколько американок и одна старая плоская машина. Выходит, это дело инвалида, он работал на плоской машине. На небольших американках такой полосы не напечатаешь. Кто бы мог подумать, что тихий, молчаливый инвалид занимается таким делом? Только бы задержать их всех, не выпустить из типографии. Одному не справиться с ними.

Он готов был броситься бегом к воротам, но старался идти спокойно, чтобы не выдать себя. Вот он зашел в проходную, позвал полицая, сидевшего там с вахтером.

— Никого не выпускать со двора!

Сказал и пошел улицей к входной двери, где такую же команду отдал другому полицаю. И только после этого чуть не бегом бросился в контору, в кабинет шефа типографии — к телефону. Как назло, кабинет закрыт, шеф уехал в город. Второй телефон был в бухгалтерии, там сидели служащие, говорить при них неудобно. Он метался несколько минут, заглядывал в окна на улицу, надеясь увидеть полицейский патруль.

Видя, что нет у него иного выхода, зашел в бухгалтерию и позвонил. Для исключительных случаев был в его распоряжении шифр. Несколько обычных фраз: о здоровье, о лекарствах — и там, где нужно, сразу поймут его.

Через пять — семь минут в типографии появилось около дюжины гестаповцев. Они бросились в цех, где работал Кирилл Адамченко. Уже не скрываясь от рабочих, за ними торопился и Иван Иванович, не предвидя, что ему предстоит пережить несколько часов горького разочарования, прежде чем он окончательно убедится в своей удаче. Не знал он, что за ним пристально следили рабочие. Не успел он от тележки дойти до ворот, как рабочий бросился обратно в цех. А там, в цеху, через окно многие видели происшедшее и принимали уже меры, чтобы как-нибудь выбраться из беды. И когда рабочий крикнул: «Товарищи! Рыжий видел газету!» — на него замахали руками. Все смотрели на Кирилла Михайловича, ждали его приказа.

— Убегайте сейчас же, не теряйте ни минуты.

— А вы, Кирилл Михайлович?

— Я с вами не успею… И нельзя мне.

— Мы поможем вам спуститься!

— Выполняйте приказ! — уже гневно сказал он, отключая и снимая набор газетной полосы, закрепленной на реале рядом с официальными объявлениями и приказами.

Три наборщика, работавших вместе с Кириллом Адамченко, и рабочий склада сразу же после приказа бросились из цеха. Убегать через ворота или через дверь главного входа было невозможно. Все окна первого этажа заделаны решетками. Но знали они один ход, которым пользовались уже не раз в особых непредвиденных случаях. В частности, переправляли ночами готовую газету, когда в общей экспедиции складывалась не совсем благоприятная ситуация. Окно уборной второго этажа выходило в глухой переулок. Возле самого окна к стене прикреплена пожарная лестница, которая, правда, не доставала до земли, но не так уж трудно спрыгнуть с нее на землю. Хватило какой-нибудь минуты, чтобы четыре человека, оглянувшись по сторонам из окна, быстро очутились на земле и тут же исчезли за серыми заборами городской окраины. Убегая, договорились: на квартиры свои не являться, а при первой возможности уходить из города. Несколько минут шли вместе, жалели Кирилла Михайловича, но надеялись, что он найдет выход из опасного положения, как находил не раз. Знали, что, если в руки гитлеровцев попадет газета, они в первую очередь обвинят тех, кто бежал. В цеху никаких следов печатания «Звязды» не осталось, набор был сразу снят и рассыпан.

Когда гестаповцы ворвались в цех, Кирилл Адамченко спокойно возился около своей машины.