Незабываемые дни

Скомандовав: «Руки вверх», к нему бросились три дюжих гестаповца. Не успел он и рук поднять, как гестаповцы заломили ему их за спину и начали шарить по карманам. Но особой добычи они не нашли. Выщербленная гребенка, кисет с махоркой да изгрызенный мундштук…

Иван Иванович, бегавший возле машины, присматривался к каждому оттиску, к каждой строчке набора. Наконец подскочил к печатнику.

— Где остальные рабочие? Кирилл Адамченко спокойно ответил:

— Видно, пошли обедать.

— А ты? Почему здесь в обеденный перерыв?

— Я с вами детей не крестил, чтобы тыкать мне. Поскольку ходить мне трудно, обед я всегда беру с собой. Вон мой обед! — он показал глазами на узелок, лежавший на подоконнике.

Иван Иванович бросился к узелку. По подоконнику покатилось несколько вареных картофелин, выпал кусок хлеба, из бумажного сверточка просыпалась щепотка соли.

— Если кушать охота, угощайтесь, Иван Иванович, Ведь у вас, за вашими хлопотами, и времени не хватает пообедать по-человечески.

Сказано так, что и не поймешь, то ли серьезно человек предлагает другому полакомиться его обедом, то ли насмехается.

Слова эти взорвали Ивана Ивановича. Он держался всегда с рабочими приветливо, подлаживался к ним, старался втереться в их среду. Теперь он озверел, коршуном налетел на Кирилла, закричал, даже усы, казалось, побелели на раскрасневшемся лице.

— Ты мне бандитские шутки брось, мы научим тебя, как надо разговаривать…

— Смотря какая наука… За хорошую науку не грех и поблагодарить. Но скажите мне толком, чего вы хотите от меня и что все это значит?

— То, что видишь…

Кирилл Адамченко видел в окно, как несколько гестаповцев возились около тележки. Вот один из них бросился бегом в цех. В руках у него несколько экземпляров газеты. Иван Иванович схватил одну и, мельком глянув на нее, замахал ею перед Кириллом.

– Попался наконец, бандит! Твоя работа?

— Моя работа на машине…—ответил тот, напрягая последние силы, чтобы держаться спокойно.

— Молча-ать! А то сейчас же пристрелю, негодяй! — вопил Иван Иванович.

— Что ж, буду молчать, если приказано. Хотелось бы мне только спросить, почему вы так волнуетесь, Иван Иванович, по какой причине? Если о них говорить,— кивнул он на гестаповцев,— все понятно: это их служба. А зачем вам, старому рабочему человеку, как вы говорили нам всем, так нервничать?

— Еще одно слово, и я задушу тебя собственными руками…— с пеной на губах прошипел Иван Иванович.

— Это дело не хитрое — душить людей. Но они тебе не позволят,— снова кивнул он на гестаповцев.—: Они ведь тоже захотят поговорить со мной, и без этой беседы дело, видно, не обойдется…

Начался повальный обыск во всей типографии, экспедиции, на складах. Но ничего недозволенного больше не нашли. Арестовали еще нескольких человек, поведение которых казалось Ивану Ивановичу подозрительным.

Наконец гестаповцы покинули типографию, захватив с собой арестованных.

Дня два Ивану Ивановичу пришлось переживать горечь разных сомнений. Допекало начальство, что раньше времени выявил он себя, грубо провел все дело, погорячился. Он сам упрекал себя в том, что не схватил сразу рабочего, который вывозил тележку. Кто-кто, а тот сказал бы, где он брал газету, кто печатал. Понемногу могли бы узнать и кто готовил газету, кто руководил. Закрадывалось еще сомнение: может, и действительно, инвалид не имеет никакого отношения к этому делу? Может, газету печатали те, которые убежали? Очень уж подозрителен был человек в старых металлических очках. Всегда держался так независимо, не выказывал к нему, Ивану Ивановичу, особого уважения. А этот инвалид даже не пытался убежать. Ничего подозрительного не обнаружено на его машине. Но почему он-тогда так дерзко говорил с ним, Иваном Ивановичем?

Дня через два Ивана Ивановича позвали в гестапо.

Начальство встретило его очень ласково. Гестаповец, который вел дело арестованных печатников, крепко пожал ему руку, поздравил с удачей.

— На этот раз,— сказал он,— вы попали в самую точку, вы помогли нам выявить человека, который печатал дерзкую газетку. Понимаете, мы руки себе окровавили, два дня бились с негодяями — и все напрасно, как воды в рот набрали, молчат и молчат. И вот наконец сегодня добились важных результатов. Полюбуйтесь, что получили от вашего инвалида.

Он вытащил из папки на столе измятый лист бумаги, мелко исписанный химическим карандашом.

— Читайте, читайте. Узнаете?

— Действительно, что-то знакомое. Передовица «Звязды»!

— Да. Можете сравнить с газетой. Видите?

Действительно, рукописный текст полностью совпадал с газетным. Бросался в глаза заголовок, набранный крупными буквами:

«Дорогие товарищи, поздравляем вас с великой победой под Сталинградом!»