Незабываемые дни

— Не ходите, прошу вас, не ходите, могут повториться взрывы…— и комендант решительно преградил ему дорогу. Пожалуй, не требовалось и выходить на перрон,— через окно видно было все, что произошло на путях. Крыша салон-вагона громоздилась покореженными железными листами, часть ее была снесена взрывом. Половина вагона, расщепленная вдрызг, светилась насквозь. Погнутые и выщербленные железные стойки креплений чернели на фоне светло-голубого весеннего неба. Дым взрыва еще не рассеялся и медленно расплывался прозрачной пеленой.

А вокруг уже суетились люди, бежали санитары с носилками, подбирали вынесенные из вагона трупы, раненых. Суетились эсэсовцы из специальной охраны, выставленной по приказу Кубе около поезда с первого дня приезда начальства, а также из охраны, которая в день отъезда должна была обеспечить порядок на вокзале.

Кубе наблюдал суету, а его кирпичного цвета лицо с жесткими выцветшими бровями все темнело и темнело. Он коротко приказал коменданту:

— Начальника охраны ко мне!

Вскоре перед ним вытянулся в струнку молодой лейтенант эсэсовских войск.

— Слушаю, господин гауляйтер! — Лицо лейтенанта бледнело, бледнело, и в глазах светился смертельный страх.

— Нужно было слушать как следует раньше, а не теперь, проклятый…

Кубе поднял перед собой руку. Послышался выстрел. Эсэсовец будто переломился пополам и тяжело осунулся на цементный пол.

— Убрать свинью! — приказал Кубе коменданту. Тот, холодея от страха за собственную судьбу, бросился изо всех сил к убитому, схватил его за ноги, потащил.

— На носилки, дурак! — крикнул Кубе.— Боже мой, они, кажется, все здесь одурели…

Заместитель рейхсминистра немного пришел в себя после пережитого испуга и важно поддакивал:

— О, вы совершенно правильно поступаете, господин гауляйтер. Эти саботажники и вредители вполне заслуживают такой кары. Это жестокий урок тысячам и тысячам других.

— Я прошу, господин бригаденфюрер,— спохватился Кубе,— извинения за все, что произошло…

— Что вы, что вы… Вы принимали все меры, вы сделали все, чтобы помочь мне в завершении моей миссии. Наконец, я приношу самую сердечную благодарность и вам и вашей уважаемой жене за исключительное гостеприимство…

Кубе отдал по телефону несколько срочных приказов: оцепить вокзал, ближайшие кварталы, немедленно расследовать события на вокзале.

Бригаденфюрер, к которому вернулось его обычное самочувствие, забеспокоился, как быть: дел особых у него здесь не оставалось, нужно ехать домой, но каким способом выбраться отсюда? Вспомнил, что под самым городом видел военный аэродром.

— Знаете, я могу с ближайшими моими помощниками вылететь на самолете, а мои работники могут поехать позже поездом.

Кубе мягко запротестовал:

— Я искренне советую вам не делать сегодня никаких попыток уехать. Мой долг обязывает меня проявить исключительную осторожность. Самое лучшее, дорогой мой гость, поехать обратно ко мне на квартиру. Переночуем, а там найдем десятки способов обеспечить вам спокойную и… совершенно безопасную поездку.

— Мне остается только поблагодарить вас за гостеприимство и заботы! — ответил бригаденфюрер.

Немного позже Кубе искренне жалел, что не отпустил своего знатного гостя,— дальнейшие события доставили гауляйтеру еще больше хлопот, а гостя заставили проклинать день и час, когда он решился приехать в этот город.

С вокзала они прибыли на квартиру к Кубе минут через десять.

Не на шутку напуганная Анита — она уже знала о событиях на вокзале — бросилась обнимать мужа.

— О, мой Вилли, как я рада видеть тебя, говорить с. тобой… Тебе грозила такая опасность! Ужасно!

— Не мне, а нашему уважаемому гостю. Ты должна поздравить бригаденфюрера.

Тут только опомнилась Анита и бросилась к гостю!

— В самом деле… От волнения я совсем растерялась. Я радуюсь вместе с вашей семьей, сколько счастливых минут переживет она, увидев вас.

Бригаденфюрер, очутившись в тихой и уютной квартире, совсем успокоился и пытался даже шутить:

— Все это — еще одно доказательство, что вы, женщины, действительно наши ангелы-хранители. Моей дорогой жене я сегодня обязан жизнью… Если бы не ее звонок, я не имел бы чести разговаривать с вами.

И он тут же рассказал Аните обо всех обстоятельствах происшествия.

Быстро организовали торжественный ужин.

Может, пережитые волнения, а может, лишние рюмки вина явились причиной того, что скоро и хозяева и гость спали крепким сном. В доме царила тишина, только во дворе и на улице слышались осторожные шаги часовых. Было уже за полночь, когда в темном ночном небе начал нарастать гул самолетов.

В небе вспыхнули и повисли один за другим яркие фонари. Сразу все осветилось так, что в камнях мостовой стали заметны трещины, а на тополях и липах можно было различить каждую веточку.