Незабываемые дни

И вот уже в шестом часу утра она была в аптеке, еще раз осмотрела на складе ящики, в которые заранее упаковала все, что нужно было вывозить. В семь часов во двор въехал огромный немецкий грузовик. Она открыла дверь. Шофер и один солдат — оба в немецкой форме — быстро погрузили ящики на машину. Прошло еще полчаса, и Нина Васильевна сидела с детьми в кузове грузовика. Высокие борта машины скрывали ее от посторонних глаз. Машина заехала еще в несколько мест. Появились новые грузы и несколько пассажиров, которых она не знала.

Нина Васильевна понимала, что все они свои люди, которые по тем или иным причинам выбираются из города. Она занялась детьми, накормила их, хотела уложить спать на своих небольших узелках. Но они, попав в новую среду, интересовались всем: и машиной, и пассажирами, и вещами, с которыми встречались впервые в жизни. Лишь когда подходили солдаты, дети настораживались, умолкали. Скоро и им передалась тревога взрослых, которых волновала какая-то непредвиденная задержка,— десять машин стояли впереди, образовав затор на окраине города. Два молоденьких офицера с нетерпением посматривали вдоль улицы. Кого-то ждали.

Один из пассажиров поделился своей мыслью:

— Командира ждут.

Все заметили, как один из офицеров махнул рукой, и солдаты начали садиться в машины. Пассажиров еще раз предупредили, чтоб они, выезжая из города, не очень высовывались из-за бортов. Предупреждали солдаты.

Наконец машины тронулись. Полицейская застава за городом не остановила их для проверки, и, набирая скорость, грузовики запылили по шоссе. Отъехав километров тридцать, свернули на лесную дорогу, а километров через десять остановились в густой березовой роще. Видимо, руководители колонны снова кого-то ждали, послали на шоссе мотоциклиста. Когда он вернулся, по разочарованным лицам офицеров можно было заключить, что поездка его не дала никаких результатов.

Колонна снова двинулась в путь. Вскоре Нине Васильевне и другим пассажирам пришлось пережить несколько тревожных минут. Возле одного местечка колонну пыталась остановить полицейская застава. Начались споры между офицером и старшим полицейским, который настаивал на том, чтобы колонна подождала.

— Разве ты не видишь, что идут немецкие машины с немецкими солдатами?

— Вот потому и приказано задержать вас, какие-то будут вам распоряжения.

— Ну что ж, попробуй, если можешь! А если будет хоть один выстрел с вашей стороны, живым не оставим.

Полицай глянул на машины, из которых выглядывали готовые к бою пулеметы, и безнадежно махнул рукой. *

— Наше дело довести до вашего сведения приказ, а дальше мы вам не указчики, мы никогда не воюем с немецкими солдатами…

— Так бы сразу и сказал.

Офицер, который с проводником вел колонну, заметно волновался. Правда, он получил приказ от командира роты не ждать его, если он вовремя не присоединится к колонне, и ехать самостоятельно. Командир нагонит колонну на легковой машине и, в худшем случае, опоздает на какой-нибудь час. Но прошло уже более часа, если считать стоянки, а командира все не было. Если он поедет этой же дорогой, полицаи, чего доброго, могут и задержать легковую машину. Своими сомнениями офицер поделился с проводником. Но тот успокоил его: в первой же деревне, куда они попадут, будет сделано все, чтобы предупредить командира и посоветовать ему поехать по безопасной дороге. Действительно, проводник поговорил в деревне со связным, и тот немедленно пошел в обход полицейской заставы.

Под вечер машины, блуждая лесными и проселочными дорогами, добрались наконец до условленного места. Произошла радостная встреча с партизанами. О приезде дали знать в штаб, и к вечеру приехали Соколич, Слышеня и один из чешских офицеров. Слышеня чувствовал себя бесконечно счастливым, встретившись наконец с женой. Он так заговорился с ней, что не заметил детей, которых, понятно, никогда не видел, и Нина Васильевна в шутку упрекнула его:

— Это называется батька, о семье совсем забыл, о детях не заботится.

Он бросился к малышам, тут же вспомнил, что еще в Москве приготовил им разные гостинцы, которые берег несколько месяцев. Спустя минуту дети сидели уже у него на плечах и друг перед другом хвастались своими подарками.

Улыбнулся Соколич:

— Счастливый ты человек, Вадим Рыгорович! Отлучился от жены на каких-нибудь два года, глядь — полна хата детей!

— Действительно счастливый, Василий Иванович. Не я один заметил, что около детей человек чувствует себя значительно лучше, одним словом, настоящим человеком становится.

Драгош не явился ни через час, ни поздно вечером. Не дождались его и на следующее утро. Не было и девушки, которая, как знал Соколич, имела отношение к переходу на сторону партизан всей этой группы чехов.

Сейчас же была дана команда разведчикам, связным выяснить причины задержки.

3

Это был очень счастливый день для Лены. Наконец сбывалась ее надежда попасть к настоящим партизанам, о чем она думала уже несколько месяцев. Ей разрешили выехать из города.

— Скажи родителям, что тебе обязательно нужно выехать, оставаться в городе нельзя, — объявил Женька.