Незабываемые дни

Все стояли и смотрели, как все дальше и дальше ползли огни взрывов. Вскоре только отблески их вспыхивали яркими зарницами, но постепенно и они бледнели, пока наконец не исчезли совсем. Издалека доносились сквозь ночь человеческие голоса.

— Теперь пошли, товарищи, это партизаны. Как раз и нагоним их.

Все ускорили шаг. Проводник провел через железную дорогу открыто, не таясь, как таился в обычные дни, когда вблизи не было партизан.

Кое-кто из группы невольно остановился возле железной дороги, чтобы собственными глазами глянуть, что же здесь произошло?

— Совсем по-новому хлопцы ремонтируют! Такого я еще не видел,— изумленно сказал проводник.

Действительно, каждый рельс был перебит, хоть и лежал на своем прежнем месте с целыми костылями и стыковыми замками. Но по таким рельсам нельзя уже было ездить.

Прошло еще около часа, и проводник со своими подопечными нагнал партизан, сделавших после ночной работы привал в лесу.

Всходило солнце.

10

Спутница Марины встревожилась.

— Смотри, машина навстречу идет! — показала она на столб пыли, медленно двигавшийся по проселочной дороге.

— Мало ли машин ходит по дорогам, подумаешь, беда! — ответила Марина, бросив взгляд по сторонам. Нигде ни кустика, ни канавы, ни хотя бы полоски ржи. Это не в лесу, где можно спрятаться за любую елку. Чистое поле, да и прятаться поздновато, из машины их, наверно, уже заметили.

Действительно, поравнявшись с ними, машина резко затормозила. Из кабинки выскочил сержант полиции, строго махнул рукой:

— Стой, кто такие?

— Да вот, господин офицер, из деревни идем, в город. Ходили выменять что-нибудь из продуктов. Возвращаемся обратно.

*— Шляетесь по дорогам день и ночь, а нам только забота,— проворчал сержант и, чтобы показать женщинам свою власть, важно приказал полицаям, соскочившим с бортов машины: — Обыскать!

— Ищите, господин офицер, ищите! На то вы и поставлены, чтобы злодеев искать.

(Петух, спокойно сидевший в кошелке, вдруг, будто его укололи, раскудахтался, подхватился со своего места, прыгнул из кошелки и что есть мочи бросился в поле.

— А божечка! А что же вы наделали! А как же я его поймаю! — запричитала женщина. И бросилась ловить петуха.

Солдаты и сержант с интересом наблюдали погоню. Петух бежал вприпрыжку, тщетно стараясь взлететь, крылья его, видно, были связаны. Расстояние между ним и теткой уменьшалось. Тетка чуть было не схватила его за хвост, но он неожиданно изменил курс, резко бросившись в сторону. Полицаи дружно захлопали в ладоши, чтобы подогнать несчастного бегуна. Даже шофер, который не останавливал мотора и держал его на малых оборотах, вылез из кабины и присоединился к зрителям.

А тетка как одержимая бегала за петухом.

— Господин офицер! — кричала она.— Пошлите вы своих бугаев, пусть помогут петуха поймать, нечего им смеяться над моей бедой!

Петуха наконец поймали, надежно перевязали ему ноги и снова посадили в кошелку, о которой полицаи совсем забыли, поглощенные неожиданным зрелищем.

Женщина тем временем утирала самые настоящие слезы, все не могла успокоиться.

—. Однако устроила ты нам хороший спектакль! — снисходительно бросил сержант.

— Вам спектакли, а мне одно горе. Я за него, проклятого, последний платок отдала, чтоб больных детей поддержать, столько времени голодные сидят…

— Ну, ну, разболталась! Голодные! — передразнил сержант тетку.— Бери своего петуха, и можете идти своей дорогой.

— Спасибо вам, начальник, и вам, хлопцы, что помогли моему горю, пособили поймать этого дьявола. А мы пойдем, пойдем, не будем надоедать вам.

Женщины взяли свои кошелки и пошли.

— Эй вы, обождите! — остановил их сержант.

Он приблизился к ним и безразличным голосом спросил:

— Послушай, тетка, может, вы где-нибудь партизан видели?

— Партизан? Как вам сказать? Их ведь не отличишь от других людей. Видели мы человек двадцать вооруженных. А кто они, партизаны или полиция, нам неизвестно, так как прошли они стороной. Правда, я заметила — шли они в гражданском. Может, это были партизаны, полиция так не ходит.

— Откуда тебе известно? Так не ходит!… Полиция может ходить так, как ей нужно.

– Это конечно, господин офицер.

— Вот видишь. Я спрашиваю: не приметили вы, какое оружие у них?

— Не очень мы в оружии разбираемся, господин офицер. Видели, что ружья у них, а какие ружья, лихо их знает, не женского ума это дело.

— Может, похожи на эти? — показал сержант на автоматы полицаев.

— Во, во, как раз, сдается, такие.

— А может, такие? — показал сержант на винтовку.

— Нет, господин офицер, короткие, совсем короткие, вот как те, на которые вы раньше показали.

— А пулеметы у них были?

— Вот этого мы не знаем. Если пушку иногда увидишь, то знаешь, что это пушка. Тащили они что-то на колесиках, а что это за штука, мы так и не разобрали.

— На колесиках, говоришь?

— Да, господин офицер, на колесиках.

— Ага! И сколько же таких штучек на колесиках? Одна, или две, или больше?

— Одну видели своими глазами, а может, там и другая была, этого мы не приметили.

— А где они шли, эти люди?