Незабываемые дни

— Где же нашему брату партизану искать хорошего поля битвы, как не на Беларуси? Здесь сейчас ожидаются важные события. По всему видно, гитлеровцам конец подходит, побегут они как зайцы.

— Побегут, конечно, побегут. Они и теперь уже бегут на других фронтах. Побегут и у нас. Но что тут долго говорить: пока суд да дело, как говорится, беру вас под свое командование, дам задание и, пожалуйста, можете охотиться на фашистов, дичи этой у нас больше чем хватает. Просто опротивели, не дают покоя ни днем, ни ночью.

Хотя Капуша ко всему был готов и меры надлежащие принял, чтобы новоявленные «партизаны» не преподнесли какого-нибудь сюрприза, события повернулись иначе, чем он предполагал.

Во время его разговора с Блискавкой и Бовтиком пришел работник бригадной типографии с только что выпущенными газетами. Он стоял сначала поодаль, ожидая удобного момента, чтобы дать Капуше свежий номер. Близорукий, в очках с простой металлической оправой, он воззрился на незнакомых людей и, когда ему показалось, что Капуша закончил разговор, подошел к нему. Только теперь разглядел он человека, назвавшегося Миканором Севастеевичем Бовтиком. Видно, его так ошеломила эта встреча, что он остановился как вкопаный. Бовтик тоже заметил типографщика. Все увидели, как сразу изменилось лицо незнакомого комиссара. В один миг он выхватил пистолет и выстрелил в человека в очках. Резким ударом кулака Капуша выбил пистолет из руки Бовтика.

— Кто разрешил вам стрелять? — гневно спросил он.—Я арестую вас!

— Вы не имеете права, не смеете! Надо уничтожить этого врага, этого провокатора, который пробрался в вашу среду! — истерически выкрикивал комиссар.

Видно, рука его очень дрожала, когда он стрелял. Печатник получил легкую рану. Серьезно был ранен партизан, стоявший за ним. Ошеломленный выстрелом и еще более, видно, самой встречей, печатник довольно несмело обратился к Капуше:

— Товарищ командир бригады! Человек, которого выдают здесь за комиссара, самый настоящий гестаповский шпион, пославший десятки наших людей на виселицу.

— Ложь, провокация! — кричал Бовтик, пытаясь вырваться из рук схвативших его партизан.

Пришли еще хлопцы из минской типографии, партизанившие теперь у Капуши.

— А-а, сам Иван Иванович к нам прибыл? Рады встретить его! Мало ему крови печатников, сюда потянуло гадину!

Видно, новоявленный комиссар понял, что его партизанская карьера кончилась навсегда.

— Честного человека вам не ошельмовать. Мы еще разберемся с вами…—проговорил он, многозначительно глянув на командира.

Видно, надеялся он еще на него, на какие-то решительные действия. Но командир стоял неподвижный, молчаливый, сбитый с толку всем происшедшим. По его лицу трудно было разгадать, о чем он думает, что намеревается делать. Несколько раз мельком глянул он на свой отряд, на партизан Капуши, Зарубы. Партизаны всех отрядов группами расселись на земле, шутили, смеялись.

Видел он и озабоченные, хмурые лица своих ближайших сподвижников, видимо ждавших сигнала, команды своего командира. Еще раз окинул всех взглядом и окончательно решил: нет, силой ничего не сделаешь…

И когда повели Бовтика, он грустно сказал:

— Нехорошо вышло у нас с комиссаром, так нехорошо, что просто срам. Кто мог подумать?

— А вы не горюйте, товарищ Блискавка. Чего только не бывает в наше время. А может, он и не виноват, мы разберемся.

— Что вы, товарищ командир бригады! Ваши люди заверяют, не станут же они врать.

— Иногда люди ошибаются. А мы внимательно все расследуем, и не без вашего участия, конечно, думаю, доберемся до истины… А теперь возьмемся за дела. Как я понял вас, вы прибыли в нашу зону, чтобы партизанить вместе с нами?

— О да, конечно да! — заторопился он.

— А если так, ваш отряд временно останется в моей бригаде. А вечером обо всем договоримся с Соколичем. Может, вы захотите быть отдельным отрядом, непосредственно подчиненным штабу,— пожалуйста. Мы с вами сейчас и пойдем в штаб. А вы отдайте приказ кому-либо из своих старших помощников, чтобы отряд остался здесь вместе с моими хлопцами. Согласны?

— О да, конечно да.

— Вот и хорошо, тогда сейчас и пойдем.

3

Еще не заходило солнце, когда начали разбирать дело Бовтика. Пока не появились вызванные свидетели, беседовали с Блискавкой. Интересовались, как попал он в партизаны, из каких мест родом, какие на его счету самые лучшие операции и где. Шел разговор, обычный среди людей, которые впервые встретились м которые интересуются, что за человек их новый собеседник.

— По происхождению я белорус, так сказать, сибирский белорус: некогда родители переселились на сибирские просторы, ну и теперь живут там. Служил в политуправлении фронта. Во время выезда в один из полков попал в окружение, ну а дальше обычная история: побег из лагеря, связь с партизанами… Так и организовался мой отряд. История эта знакома всем, каждому партизану из окруженцев. Рассказать о деятельности отряда… знаете, я не привык хвалиться. Партизанили, как все, как каждый из Hac.

— С какого времени работал в отряде ваш комиссар?