Незабываемые дни

— Бандиты капут… Власы капут…

— Ну что ж, собакам собачья смерть…

— Это конечно… Но не имели они права без суда…

— У Ганны, браток, власовцы трех деток сожгли, вот и попробуй спросить у нее право!

Готовый было разгореться спор быстро угас. Крестьяне молча расходились по хатам.

Не сразу набрался храбрости Пилипчик доложить Мирону о происшествии.

— Правильно ты сделал, Пилипчик,— ответил Мирон,—что поднял тревогу. А вообще, мой хлопец, давай поговорим лучше, что ты думаешь дальше делать?

— Я в Минск хочу, говорят, там партизанский парад будет.

— На параде мы с тобой побываем. И дядьку Астапа возьмем, и других. Я спрашиваю, что после Минска будем делать.

— Пойду с солдатами немцев проучить.

— Мал ты еще, там и без тебя обойдутся.

— Это еще неизвестно…— насупился Пилипчик.

— Может, тебе неизвестно, а мне известно. Вот мне тоже хотелось пойти со своими партизанами аж до Минска и дальше. А мне приказали взяться за старую работу…

— Сравнили вы меня с собой…— смутился Пилипчик.— Какая такая старая работа у меня? Корову пасти? Нет теперь у нас коровы.

— А в школу ты ходил? Ходил. А давно ты ее видел?

— Так что из того? Вы сами хорошо знаете, что школы у нас не было, разве я виноват, что не учился?

— Вот тебе раз… Сразу видно, три года хлопец баклуши бил, потому и рассуждать по-человечески не научился.

— Должен сначала войну закончить, а тогда посмотрим…

— Вот я тебе посмотрю, партизан ты этакий. Командир я тебе или не командир?

— А кто же спорит? Известно, командир…

— Командир имеет право приказывать?

— У кого вы об этом спрашиваете?

— Так вот, уважаемый мой партизан, приказываю тебе: бросить мысли о войне. Она и без тебя закончится, и, видно, уже вскорости. А тебе в самый раз учебники искать и готовиться в школу. Через два месяца лично проверю, как выполняется мой приказ. Понял, храбрый мой воин?

— Кто этого не понимает…— вздохнул Пилипчик.. — Я у тебя спрашиваю, а не у кого-то.

— Понял, батька Мирон… Вы хоть в Минск меня возьмите. А то еще, чего доброго, и тут я для вас мал буду…

— Возьму, возьму. Раз сказал — не подведу. Так закончилась для Пилипчика война.

5

Фашистский праздник освобождения от большевиков отмечался в Минске и в 1944 году пышно и помпезно. Гестаповцы согнали на площадь кого только могли. Военный парад открыл коротким словом гауляйтер Готберг. Промаршировало несколько гитлеровских частей. За ними прошли местные полицейские силы.

Звучала медь оркестров, старались до пота барабанщики, полицаи надрывались, горланя специальные военные песни. Организаторы с бело-красно-белыми повязками на рукавах с ног сбились, наводя порядок на площади, где лучшие места занимали работники городской управы, многочисленные деятели культурного объединения, женской работы, профсоюзные шефы и другие представители высших кругов.

Отдельной шеренгой вытянулись работники, которым сегодня гауляйтер вручил медали за безупречную и преданную службу во славу великой империи. Неподалеку стояла машина, нагруженная одеждой, обувью и разными другими вещами, предназначенными быть сегодня в качестве премий наиболее отличившимся чинам местной администрации. Эти чины, выделенные в специальную колонну, то жадно посматривали на грузовик с новыми штанами и ботинками, то, спохватившись, стояли с таким серьезным и важным видом, что постороннему человеку могло показаться, будто он лицезреет по меньшей мере самых высоких министров.

В первых рядах стояли с букетами цветов и группы детей, привезенных сюда из разных городов Белоруссии. Они должны были, в соответствии с программой, преподнести цветы гауляйтеру Готбергу, Островскому и другим деятелям и борцам за новое отечество. Дети пугливо озирались по сторонам, репетируя шепотом специальные приветствия.

На трибуне, строго соблюдая субординацию, красовались сам Готберг, а также президент Белорусской рады «спадар» Островский и добрый десяток Мужей Доверия.

После двух гимнов президент держал речь:

— Господа, спадары! Перед тем как выразить нашу радость по случаю годовщины великого освобождения, вспомним выдающихся людей, погибших за наше дело. Склоним головы перед светлой памятью господина гауляйтера Кубе, великого друга нашего, славного патриота новой Германии. Он погиб как мученик за свое и наше отечество. Кто же отнял у нас это чистое сердце, всегда полное любви к нам, к нашему народу? Он погиб от рук врагов наших, ненавидящих покой и порядок…

Президент демонстративно вытер слезу и посмотрел на горячее июльское небо.

— А где же наш милый президент города, спадар Ивановский? Он также погиб как мученик. По его героическому пути пошел наш славный редактор газеты спадар Козловский. И сколько еще великих борцов за наше будущее погибло здесь, в Минске, и на широких просторах нашей белорусской земельки! Почтим их память минутой молчания.