Читаем Нежна завист полностью

Посегнах да взема куфара си, но Тили махна с ръка.

— Има кой да се погрижи за багажа. Джак, ела тук — каза тя на залитащ нещастник, който тъкмо излизаше от кухнята. — Би ли занесъл тези чанти в празните спални горе, скъпи? Благодаря.

Нямах друг избор, освен да се примиря. Леко се усмихнах и тръгнах след бесните Кийша и Бронуен, да не споменавам и леля Луиз, към приемната.

Празненството бе в разгара си. Бяхме добре облечени за път, но всички в стаята бяха с вечерни тоалети — копринени рокли и смокинги, а по-възрастните дами носеха пелерини в крещящи цветове, лилаво, оранжево или небесносиньо. Явно портвайнът бе в изобилие.

Гръмогласният смях заглъхна. Гласовете секнаха и всички впериха погледи в нас, сякаш току-що в средата на старата къща се бе приземил космически кораб с три странни същества. Инстинктивно се приближих към Кийша. Човек би помислил, че никой в стаята не е виждал чернокожи. Господи, нима тези хора не знаеха, че е неприлично да ни зяпат?

Огледах се, отчаяно търсейки Том, но не го видях. Всяко познато лице би ме зарадвало в този момент… дори на някого от скучните му приятели от „Оксфорд“.

— Представям на всички ви приятелката на Том — Алекс, а това са Кейша и Брануен.

— Бронуен — поправи я Бронуен.

— Кийша — каза Кийша.

— Да, Брънуейн и Крейша. Елате да се запознаете с някои от другите гости.

Оказа се излишно да ме представя на едно едро създание с пищна кадифена рокля и бузесто лице, което сякаш бе призрак от миналото ми, но не можех да се сетя от коя част.

Възможно ли е човек да страда от избирателна амнезия по рождение? Имам страхотна памет за телефонни номера въпреки всички таблетки екстази, които съм взела, но имената ми убягват, сякаш изтичат през едро сито. Често ме хваща срам от хора, на които си спомням зодията и любимия футболен отбор, но ако ме попитате за имената им, нищо не изниква в съзнанието ми. А те никога не проявяват разбиране. Всички казват: „Все още съм непоносим както някога“, но лицата им издават раздразнение и трябва бързо да намериш изход от положението.

Том ми помогна да усвоя една техника, която е сполучлива в подобни случаи. Бе известен в „Оксфорд“ и всички го познаваха, но забравяха, че на него му е трудно да запомни всеки от тях. Затова ме съветваше:

— Кажи: „Радвам се да те видя отново. Как я караш?“ После признай: „Извинявай, не си спомням името ти“. Когато събеседникът каже: „Мери“, отговори: „Зная, Мери, разбира се, имах предвид фамилията ти“, или обратното.

— Радвам се да ви видя отново. Как сте? — запелтечих. Последва зъбата усмивка, в която долових известна злоба.

— Добре съм, Алекс, защо не се обаждаш? Елън непрекъснато пита за теб.

Изведнъж сякаш топка за тенис ме удари по челото, както често се случваше в училище, и едва промълвих:

— Елън Джоунс?

— Не задълго — отвърна съществото, което, естествено, бе госпожа Джоунс. Сърцето ми се сви, когато си спомних, че тя не ме бе харесвала особено. Елън бе дебелото момиче, с което дружах в училище, нали вече ви разказах за нея? Бяхме двете отхвърлени и може би госпожа Джоунс негодуваше, че дъщеря й не успява да постигне нещо повече от мен. Или че когато седнем заедно в училищния стол, аз поне заемам само едно място на скамейката.

След завършването си бяхме прекъснали връзка. Нямахме нищо общо, освен че и двете бяхме нещастници. Като двама напълно непознати, оцелели след самолетна катастрофа, които се държат един за друг, докато намерят пътя към цивилизацията, а после се движат в съвсем различни среди.

— Не задълго — тържествувайки повтори тя. — В неделя следобед вече ще се казва Елън Дръмънд.

„Е, госпожичке, изяж се от яд“, сякаш каза погледът й.

Грабнах запотена чаша шампанско, която ми подаде възрастен иконом, и я пресуших на екс.

Елън! Елън щеше да се омъжва за Чарлз! Господи, дебелата, грозна Елън Джоунс, единственото по-непопулярно момиче от мен в училището, след два дни щеше да бъде омъжена жена! А аз, на двадесет и седем години, нямах дори приятел.

— Това е чудесно — намеси се Кийша, чието шесто чувство бе дошло на помощ. Бе прозряла, че съм безпомощна като аквариумна рибка, паднала на пода.

— А вие откъде познавате Том? — полюбопитства госпожа Джоунс.

— Кийша е моя приятелка — обясних.

— Е — самодоволно каза тя, — разбрах, че не си омъжена, Алекс. За една стара мома е хубаво да има много приятелки. Предполагам, че си си взела котка, така ли е?

Едва се сдържах да не кажа: „Предполагам, че ти си си купила вибратор“, но вместо това само се усмихнах насила. Боже мой.

— Толкова време мина! Том ми разказа всичко за теб. „Оксфорд“, много впечатляващо за толкова скромно момиче. — Останах с впечатлението, че това не е комплимент. — Елън ще се зарадва да те види, както и Чарлз. Той работи в търговска фирма, печели по триста хиляди годишно.

— Забележително — глуповато отбелязах.

Надявах се Чарлз да е по-дебел от Роузан Бар и да има щръкнали уши. Но изведнъж се почувствах гузна. Горката Елън, тя нямаше никаква вина за това, че аз съм изоставена, озлобена стара мома!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор