Ниндзя с Лубянки

– Я бы, Минаев, тоже подумал, что самооговор. И что он языком этим японским нам очки пытается втереть. Поверил бы! Если бы не очки. Да, да, очки. Ты, Минаев, очков не носишь? А вот у меня племянник есть, он портной, так вот он в очках. И если очки где забудет, так это для него хуже пытки – не видит ничего, как беспомощный становится. А тут человек свои же собственные очки разбил! Да не просто разбил, а разбил, чтоб съесть! Ты, Минаев, или ты, Соколов, кто-нибудь из вас может стекла от очков сожрать, чтобы кишки себе свои собственные разрезать? А?!

– Никак нет.

– Кхм, мы ж не самураи какие. Это у них там – чуть что, сразу кишки вспарывать.

– Вот, Минаев, вот! Наконец-то дошло! Правильно! Он и есть самурай! Самый настоящий! Он и пытался себе кишки вспороть. Только, поскольку ножичка мы ему не оставили, он решил стеклами себе вспороть. Странно, что не попытался вену на шее перерезать. Может, слышал, что такие случаи уже были, и мы этих гадов выходили, а потом и признания получили. А он решил так, чтобы незаметно, чтобы мы помешать не смогли, понимаете? Изувер настоящий! Он ведь сколько времени во внутренней не сознавался, а? Сколько на бессоннице в Лефортовской сидел? И только когда понял, что следователи из него душу с признанием вытрясут, решился на такое. Кишки себе изнутри вспороть! Силен, Соколов, силен он у тебя! Он ведь почему на это пошел? Испугался, что правду скажет. Самурайская совесть заела! Он и есть настоящий самурай! И когда не вышло, когда понял, что все – и стеклышки не помогли, он и сдался. А это что значит, понимаете?

– Настоящий он?

– Точно, Минаев, настоящий! Какого вражину взяли! Стопроцентного врага взяли – матерого диверсанта! Лично от меня награды получите, оба! И Вульфсон с Ноздренко тоже. Пока идите, буду товарищу Сталину доклад писать.

– А как с Ченом быть?

– Пока никак. Пусть отлеживается. Самое главное он уже сказал, заднего хода для него теперь нет. Дальше… надо подождать – реакция будет. Товарищ Сталин решит, что нам с таким субчиком делать. Сын министра – не шутка! Возможна оперативная игра на самом высоком, да что там – на высшем уровне! Вот что, Минаев… Дайте команду: пусть под усиленной охраной, чтобы, не дай бог, ничего острого в себя опять не запихнул или не отравился там, пусть отправят в лазарет и опять маленько подлечат. Если надо. На них, самураях, как на кошках все заживает. Можно связанного – целей будет. Ох, чует мое сердце – опытного вражину взяли. Идите. Да, что с семьей?

– Жена служит у нас в первом отделе, переводчик японского языка. В квартире еще родители жены. Сыну 5 лет. Но сейчас все в Уфе, у родителей жены.

– Срочно телефонограмму в Башкирское управление! Жену забрать. Пока как члена семьи изменника родины. Потом разберемся. Пусть посидит. Ребенка… если есть с кем оставить, оставьте пока. Нет – как обычно, в спецприемник. Молодцы!

– Есть! Служим трудовому народу! – наперебой ответили оба чекиста и вышли из кабинета наркома.