Ночью вся кровь черная

Настоящему фульбе, достойному так называться, когда он предлагает вам в жены свою обожаемую дочь в знак благодарности за гостеприимство, оказанное его стаду, не говорят «нет». Можно спросить фульбе, достойного так называться: «Зачем?», но сказать ему «нет» нельзя. Видит Бог, мой отец спросил Йоро Ба: «Зачем?», и тот ответил, мне рассказывала мать: «Бассиру Кумба Ндие, ты простой крестьянин, но ты благороден. Как говорит пословица фульбе, «Пока человек не умер, его создание не закончено». За свою жизнь я повидал много людей, но не встретил ни одного такого, как ты. Я извлеку пользу из твоей мудрости, и сам стану мудрее. Ты обладаешь царственным гостеприимством, и отдавая тебе свою дочь Пенндо, я смешиваю свою кровь с кровью царя, который сам не знает, что он царь. Отдавая тебе Пенндо в жены, я связываю воедино неподвижность и движение, время, которое стоит, и время, которое бежит, прошлое и настоящее. Я примиряю деревья, пустившие корни глубоко в землю, и ветер, колеблющий их листву, землю и небо».

Нельзя сказать «нет» кочевнику фульбе, который дарит вам свою кровь. Так что мой отец, этот старый человек, у которого уже было три жены, сказал и четвертой «да», с согласия трех предыдущих. А четвертая жена моего отца, Пенндо Ба, это та, которая произвела на свет меня.

Но однажды, через семь лет после свадьбы Пенндо Ба и через шесть лет после моего рождения, Йоро Ба, его пятеро сыновей и их стадо не пришли больше в Гандиоль.

Два следующих года Пенндо Ба жила одним ожиданием их возвращения. В первый год Пенндо оставалась приветливой с супругом, с его остальными женами, со мной, своим единственным сыном, но она не была счастлива. Она не могла больше выносить неподвижность. Пенндо согласилась выйти замуж за моего отца, этого старого человека, когда только-только рассталась с детством. Она согласилась на это из уважения к данному слову, из уважения к Йоро Ба. В конце концов Пенндо полюбила Бассиру Кумба Ндие, моего отца, потому что тот был точной ее противоположностью.

Он был стар, как неизменный пейзаж, она была молода, как изменчивое небо. Он был неподвижен, как баобаб, она же была дочерью ветра. Иногда противоположности проникаются взаимным очарованием, настолько далеки они друг от друга. Пенндо в конце концов полюбила моего отца, этого старого человека, потому что он вобрал в себя всю мудрость земли и постоянно возвращающихся времен года. Мой отец, этот старый человек, боготворил Пенндо, потому что в ней было то, чего не было у него: подвижность, веселое непостоянство, новизна.

Но Пенндо лишь потому смогла в течение семи лет вытерпеть неподвижность, что ее отец и братья каждый год навещали ее в Гандиоле. Они приносили с собой запах путешествия, запах ночевок в степи, запах бессонных ночей, когда они охраняли стадо от голодных львов. В их глазах сохранялась память о заблудившихся по дороге животных, которых они всегда отыскивали, живыми ли, мертвыми ли, но никогда не бросали. Они рассказывали ей о дороге, которую теряли под дневной пылью и находили при свете звезд. Каждый раз, когда они снова проходили через Гандиоль, перегоняя свое огромное стадо бело-рыже-черных коров к вечно зеленым травяным равнинам Ниайе, они рассказывали ей на певучем языке фульбе, как прожили этот год своей кочевой жизни.

Когда они не пришли в первый раз, Пенндо, которая терпела жизнь в Гандиоле только пока ждала их возвращения, начала чахнуть. Когда они не пришли на второй год, Пенндо Ба перестала смеяться. В течение сухого сезона, когда они должны были быть там, она каждое утро ходила со мной к колодцам, где Йоро Ба поил свое стадо. Печально смотрела она на дорогу, проложенную моим отцом через поля. Она прислушивалась в надежде услышать далекое мычание коров Йоро Ба и своих братьев. Когда, прождав тайком несколько часов на северной, самой дальней окраине деревни, мы медленно возвращались в Гандиоль, я украдкой заглядывал ей в глаза, обезумевшие от одиночества и сожалений.

Мне было девять лет, когда отец, который любил Пенндо Ба, велел ей отправиться на поиски Йоро Ба, братьев и стада. Отец считал, что пусть лучше она уйдет, чем умрет. Я знаю, я понял, что отцу было лучше знать, что моя мать живет где-то вдали от него, чем увидеть ее мертвую у своей двери, а затем похоронить на кладбище Гандиоля. Я знаю, я понял это, потому что, когда Пенндо нас покинула, отец стал совсем стариком. За одну ночь побелели его волосы. За одну ночь его спина согнулась дугой. За одну ночь он перестал двигаться. Как только Пенндо ушла, отец начал ее ждать. Видит Бог, никому и в голову не пришло насмехаться над ним.

Пенндо хотела взять меня с собой, но отец, этот старый человек, не разрешил. Он сказал, что я еще слишком мал, чтобы уйти вот так, неизвестно куда. Не так-то легко ей будет искать Йоро Ба с маленьким ребенком на руках. Но я-то знаю, я понял: отец боялся, что, если я буду с Пенндо, она никогда не вернется. Пока я оставался в Гандиоле, он был уверен, что у нее есть важная причина вернуться домой. Видит Бог, мой отец любил свою Пенндо.