Ночью вся кровь черная

Абду Тиам – староста нашей деревни Гандиоль. Так вышло по праву. Абду Тиам ненавидит моего отца, потому что мой отец, этот старый человек, опозорил его перед всеми. Абду Тиам собирает в нашей деревне налоги, поэтому он собрал однажды большой совет старейшин, к которому вскоре присоединились все жители Гандиоля. Вдохновившись словами посланника короля Кайора и следуя указаниям посланника губернатора Сен-Луи, Абду Тиам сказал, что мы должны идти новым путем и выращивать арахис, а не сорго, не томаты, не лук, не капусту, не арбузы. Арахис даст нам деньги на уплату налогов. Арахис даст рыбакам новые сети. Арахис позволит вырыть новые колодцы. Деньги от арахиса – это кирпичные дома, каменная школа, железные крыши на хижинах. Деньги от арахиса – это поезда и дороги, моторы для пирог, диспансеры и родильные дома. Производители арахиса, сказал в заключение староста Абду Тиам, будут освобождены от обязательных работ. А непокорные – нет.

Тогда мой отец, этот старый человек, встал и попросил слова. Я его последний сын, последний ребенок. С тех пор как нас покинула Пенндо, волосы на голове у отца совсем побелели. Мой отец – солдат повседневности, – жил только для того, чтобы уберечь от голода своих жен и детей. День за днем, в долгом плаванье по реке жизни, отец питал нас плодами своих полей и садов. Благодаря отцу, этому старому человеку, мы, его семья, росли, хорошели, точь-в-точь как растения, которыми он нас кормил. Как он выращивал деревья и плоды, так он выращивал нас, своих детей. Мы росли прямыми и сильными, словно из семян, посаженных им в легкую почву его полей.

Мой отец, этот старый человек, встал и попросил слова. Когда ему его дали, он сказал:

«Я, Бассиру Кумба Ндие, внук Сиди Маламине Ндие, правнук внука одного из основателей нашей деревни, скажу тебе, Абду Тиам, кое-что, что тебе не понравится. Я не отказываюсь отдать под арахис одно из своих полей, но я отказываюсь отдавать под арахис все мои поля. Арахис не может прокормить мою семью. Абду Тиам, ты говоришь, что арахис – это деньги, но видит Бог, я не нуждаюсь в деньгах. Я кормлю свою семью сорго, томатами, луком, красной фасолью, арбузами, растущими на моих полях. Есть у меня корова, она дает мне молоко, есть несколько овец, они дают мясо. Один мой сын – рыбак, он дает мне сушеную рыбу. Мои жены добывают из земли соль на весь год. Имея всю эту провизию, я могу даже открыть двери голодному путнику, исполнить священный долг гостеприимства.

Но если я буду выращивать один только арахис, кто накормит мою семью? Кто накормит путников, которым я обязан оказать гостеприимство? Деньги от арахиса не смогут прокормить всех. Ответь мне, Абду Тиам, не в твою ли лавку я должен буду прийти, чтобы купить чего поесть? Абду Тиам, то, что я сейчас скажу, тебе не понравится, но староста деревни должен заботиться об интересах всех жителей, а не только о собственных. Абду Тиам, ты и я – мы с тобой равны, и я не хочу, чтобы в один прекрасный день мне пришлось прийти к тебе в лавку и выпрашивать в кредит риса, масла, сахара для своих близких. И еще я не хочу, чтобы моя дверь была закрыта для голодного путника, оттого что я и сам буду голоден.

Абду Тиам, то, что я сейчас скажу, тебе не понравится, но как только все мы, повсюду, в окрестных деревнях, начнем выращивать только арахис, он упадет в цене. Мы станем зарабатывать денег все меньше и меньше, и в конце концов ты и сам начнешь жить в кредит. Лавочник, в покупателях у которого одни должники, сам становится должником своих поставщиков.

Абду Тиам, то, что я сейчас скажу, тебе не понравится. Я, Бассиру Кумба Ндие, видел тот год, который назвали потом голодным. Твой покойный дед мог бы рассказать тебе о нем. Это был год после нашествия саранчи, год великой засухи, год сухих колодцев, год пылевых бурь с севера, год, когда река обмелела, и мы не могли поливать наши поля. Я был совсем маленький, но я помню, что, если бы мы не делились всем в ту адскую сушь, если бы мы не разделили на всех наши запасы сорго, красной фасоли, лука, маниоки, если бы мы не делились друг с другом нашим молоком и нашими баранами, мы бы все умерли. Абду Тиам, в ту пору нас не спас бы ни арахис, ни деньги от арахиса. Чтобы пережить такую дьявольскую засуху, нам наверняка придется съесть семенной фонд будущего года, а потом снова покупать его в кредит у тех самых людей, кому мы будем продавать наш арахис по той цене, которую они и назначат. И с этого момента мы навсегда превратимся в бедняков, в нищих попрошаек – навсегда! Вот потому-то, Абду Тиам, даже если это тебе не нравится, я говорю «нет» арахису и «нет» деньгам от арахиса!»