Ночные бдения

Навстречу нам попался небольшой отряд стражи, я напрягся, но больше ничем не выдал своего беспокойства. Начальник стражи чуть поклонился нам, ничего не ответив, мы проскользнули мимо. Только когда последний стражник скрылся за поворотом, мы перевели дыхание.

Впереди была лестница.

– Как ты думаешь, Тэннел, нам вверх или вниз? – спросил я.

– Только вверх, только к свободе! – улыбнулся он.

Мы поднялись на пару этажей и переглянулись: лестница вела все вверх и вверх, так мы чего доброго попадем на крышу.

– Предлагаю посмотреть, что здесь, – сказал я, открывая дверь.

Взору моему открылась большая пыточная камера, слышались стоны, отвратительно пахло.

– Ну вот и вы, господа, сколько можно ждать? – послышалось из глубины комнаты. – Проходите скорее!

Я закрыл дверь и ринулся вниз по лестнице, Тэннел за мной, но никто и не думал гнаться за нами. Мы вышли на этаж и двинулись по длинному темному коридору, навстречу то и дело попадались стражники, приветствовавшие нас знаками почтения.

– Сдается мне, нас скоро поймают, если мы не выберемся отсюда, – прошептал Тэннел.

– Не дрейфь.

Коридор закончился узким окном, забранным решеткой.

– Черт! – выругался я.

– А вы что думали, это же тюрьма, – усмехнулся Тэннел.

Я выглянул в окно: там довольно далеко, виднелись длинные низкие постройки – конюшни.

– Отлично, – сказал я и подергал решетку, она оказалась намертво прикреплена к камню.

Я достал меч, просунул его между прутьями и попытался разжать их, очень медленно поддавалась решетка, за время заключения я ослаб, да еще и потратил много сил, сражаясь в камере.

– Помогай! – шепнул я Тэннелу, и мы вместе взялись за меч.

Увлеченные работой, которая двойными усилиями шла хорошо, мы не заметили, как к нам подошли трое стражей.

– Чем это вы занимаетесь? – спросил один недоуменным голосом.

– А вот чем, – ответил я, вытаскивая меч и всаживая его в сердце бедняги. Двое других не растерялись.

– На помощь! – крикнул один из них и замолк, пронзенный мечом Тэннела, третий успел вытащить меч, но к своему несчастью, не успел им воспользоваться.

В коридоре послышался топот.

– Тэннел! – сказал я, подавая ему меч, – ломай решетки, и да поможет тебе Господь.

Я сложил убитых штабелем и приготовился к обороне, которая была совершенно бессмысленна, я один никогда бы не справился с отрядом стражи численностью в двадцать человек.

Но то ли Тэннел рассвирепел, то ли страх придал ему сил, но он с таким остервенением взялся за окошко, что бедные прутья буквально трещали под его напором.

Я же тем временем отражал первые атаки стражи. Коридор был узок, и два человека не могли сражаться рядом, не рискуя поубивать друг друга, это было мне на руку, но я был лишь человеком, просидевшим целый год в полутемной камере, с ослабленным зрением и реакцией, с надломленными силами, а их было двадцать, сильных и здоровых.

– Умоляю, Тэннел, скорее! – крикнул я, чувствуя, что сдаю.

– Уже все готово! – крикнул он, вынимая меч.

– Прыгай!

– Боже, здесь так высоко! – пролепетал он, только что заметив это.

– Прыгай! – закричал я, толкая его.

Бедняга Тэннел с диким воплем вывалился из окна, а за ним последовал и я.

Шлепок о землю был очень чувствителен, я ощутил, как все внутренности перевернулись от боли.

Я открыл глаза и увидел обеспокоенное лицо Тэннела, с высоты раздавались проклятия и ругань.

– Сможешь ли ты подняться и идти? – спросил Тэннел, ощупывая меня.

– Чего бы мне это не стоило, – прошептал я, стараясь не обращать внимания, как все болит.

Опираясь на Тэннела, я поднялся и застонал.

– Что болит, господин? – тревожно осведомился он. – Умоляю, пойдем, иначе нас поймают, я уже слышу голоса стражи.

– Тэннел, скорее к конюшням, – прошептал я, садясь на землю, – приведи лошадей, давай же!

Тэннел сорвался и побежал, я даже не ожидал от него такой прыти. Из Замка послышались возбужденные голоса, и я увидел приближающихся воинов. Сжав в руке меч, я приготовился умирать, но когда озлобленные псы готовы были уже впиться в мою глотку, вдруг, рассекая сумерки, послышался оглушительный клич и конский топот: как призрачный всадник, верхом на коне, в белом балахоне из полумрака показалась фигура Тэннела, который бестолково вращал над собой мечом, изображая благородного мстителя. Картина эта даже на меня оказала должное впечатление, стражники отступили и разинули от удивления рты.

Тэннел подвел ко мне вторую лошадь, она была не оседлана, и я с трудом, издавая жалобные стоны, вскарабкался на нее. Тэннел еще раз возопил, поднял вверх меч и крикнул:

– Тридцать лет из-за одной мухи, будьте вы прокляты!

Он хлестнул мою лошадь, и мы на всем скаку влетели на площадь, рядом плескалась темная вода Митты, впереди был Город Семи Сосен, который мы миновали, вызывая ужас у случайных прохожих.

На северных воротах нас попытались задержать стражники, но передумали, увидев меня, скачущего во весь опор на белом коне, в белом балахоне палача, забрызганном кровью, с длинными белыми развевающимися волосами, это был самый призрачный ужас, виденный ими в жизни.