Ночные бдения

– Господин, – тихонько окликнул он меня из-за угла ближайшего домика.

Заметив бродягу, я поспешил к нему.

– Я уж думал, не найду тебя, – запыхавшись от волнения произнес я. – Где ты был?

– Я нашел одного коня, господин. Торговец берет шкуру и доплачивает пятьдесят империалов, больше никто не даст, да и на такой странный обмен мало кто пойдет. Идите и принесите товар. Я буду ждать вас здесь.

Радуясь про себя, я поспешил обратно. Зенон тихо посапывал в подушку, я взял ключи от сарая и вышел.

Со шкурой под мышкой я мчался по ночным улицам, стараясь не проглядеть Жуку: все дома, как назло, были близнецово похожи; но, как и в первый раз, Жука окликнул меня сам.

– Идемте, господин, – сказал он, заворачивая за угол. – Торговец уже ждет.

Пройдя несколько кварталов, мы оказались перед небольшим мрачного вида зданием, на вывеске которого красовался кубок, из окон лился свет, веселенькая музыка и пьяный смех. Человек пятнадцать сидели за длинным деревянным столом. Пол был усеян стеклом разбитых бутылок, черепками кувшинов и обглоданными костями, кое-где из-под стола торчали чьи-то ноги. Счастливые лица выпивох свидетельствовали, что они люди, а не затырканные рабы.

Жука провел меня во внутренние покои, где стоял густой одуряющий запах какого-то курения.

– Мос Леперен, я привел продавца, – негромко крикнул он во тьму.

На зов из-за плотной занавеси вышел толстый, роскошно одетый человек лет сорока; его черные глаза внимательно оглядели меня, – и он произнес:

– Доброй луны вам.

– Здравствуй на века, Мос Леперен, – ответил я, как учил меня Жука.

– Покажи товар, Андрэ, – промолвил он, указывая рукой на стол.

Я развернул шкуру и расстелил ее на столе. Глаза Леперена зажглись восхищением, когда он провел рукой по пушистому меху.

– Это самая прекрасная вещь, что я видел в жизни. Удивительно! Ты и впрямь великий охотник, Андрэ, я буду говорить это каждому, кто залюбуется шкурой. Но отчего ты не отрезал серебряный коготь? – спросил он, указывая на лапу.

– Для чего? – удивился я.

Леперен посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Андрэ не из наших краев, он пришел с севера, и не знает порядков, царящих в этой стране, – ответил за меня Жука, стараясь сгладить неприятное впечатление от моего вопроса.

– С севера? – удивился Мос. – Уж не демон ли ты, господин?

– Многие так считают, – ответил я, – настолько многие, что я сам скоро так буду считать.

Леперен разразился звонким добрым смехом.

– Шутник! – воскликнул он. – Охотник, убивший стоящую дичь, обычно обрезает у животного коготь и носит его на шее, в знак своей силы. Подай мне нож и шнурок, Жука.

Мос ловко обрезал коготь и, привязав его к кожаному ремешку, одел мне на шею.

– Вот так-то лучше, – с удовольствием оглядел он меня и похлопал по плечу. – Желаешь ли ты осмотреть коня? Жука видел и нашел его отличным.

Я ничего не понимал в лошадях, поэтому решил довериться мнению прожженного бродяги.

– Отлично! – Мос явно был доволен моим доверием. – Вот твои пятьдесят империалов, один к одному, можешь пересчитать.

Это я считал не лишним, но все опасения были напрасными, торговец был честен.

– Ну что же, я предлагаю отметить сделку, – с нетерпением сказал Жука, жадно поглядывая в сторону орущих выпивох.

– Будь, по-твоему, – рассмеялся Леперен. – Я угощаю.

В ту ночь хлипсбе рекой лилось в наши глотки, я даже не помню, сколько выпил, но этого было вполне достаточно, чтобы утром проснуться под столом от весьма болезненных пинков Жуки.

– Эй, господин, вставай, – зло тряс он меня за плечо. – Ты спишь и не думаешь, что солнце уже взошло, а вместе с ним проснулся и Зенон. Зенон не увидел тебя в постели, Зенон собирался спуститься в сарай, но не нашел ключей, Зенон наверняка идет сюда.

Я открыл глаза и уставился на Жуку: лицо его выражало беспокойство и злое презрение, в руках он держал мешок с деньгами.

– Если ты не умеешь пить, господин, так и не берись, иначе можешь потерять все свое имущество. Ах, – он потряс мешком над моим ухом. – Если бы не старый Жука, ты никогда бы не услышал этого божественного звона, кстати, я вытащил пять империалов, согласись, это достойная плата за мои труды.

– А, Жука, – миролюбиво промурлыкал я, потягиваясь, у меня не было желания бранить его за самоуправство. – Мы вчера с Мосом отмечали окончание моей холостяцкой жизни. Что за человек, этот Мос! Кстати, где он?

– Где? Где? – Жука презрительно плюнул на пол. – Уехал с рассветом в свои владения в Липпитокии, должен же он похвалиться перед родней таким богатым приобретением.

– Он мировой мужик, – сказал я, вставая с пола и отряхиваясь, – мировой на все времена. А где конь, Жука?

– В конюшне, вот ключ, – и Жука потряс ключом у моего носа.

– Если у тебя больше нет дел в Пушоне, Жука, садись на коня и скачи объездным путем в Сарку, постарайся по дороге никому не показаться на глаза. Спрячешь коня в зеленой пещере, помнишь, той, которая возле озера. Пока меня не будет, корми его как следует. Вот тебе пять империалов, – я отсчитал деньги и подал Жуке, – надеюсь, этого хватит, купишь корма для коня, остальное возьми себе. Поезжай.