Ночные бдения

Мы нырнули в тень, стараясь избегать открытых участков. Псы вовсю хозяйничали в деревне – то тут, то там виднелся мелькающий свет факелов, раздавалось ржание лошадей, горестные крики – живые свидетели беды, по дорожке пробегали бестелесные тени, жавшиеся к домам. Мы отчаянно петляли: увидев мохнатую фигуру, тут же поворачивали в другой переулок, но столкновения избежать не удалось – с Хоросефом. Очередной раз повернув, я почувствовал, как чья-то сильная рука выдернула меня за угол дома.

– Андрэ, Андрэ, – горячо зашептал мне на ухо Хоросеф, – как ты бежал? Псы побывали в моем доме?

– Они не только побывали там, – скривился я, – но и разворотили все, и убили твою жену.

– О, Светлоокий, – в отчаянии прошептал он. – Я отомщу, я убью всех этих мерзавцев и упьюсь их кровью…

– Можешь не продолжать, – перебил я его, – я все понял, но что ты сделаешь один против десятков мастерски владеющих оружием чудовищ?

– Я буду убивать столько, сколько хватит сил, пока не повергнут меня. Но ты, ведь ты поможешь мне?

– Зачем мне помогать тебе, Хоросеф? Я не убийца, и не собираюсь им становиться, – солгал я. – Лучше поспеши в лес, пока до тебя не добрались.

– Я не трус, – глаза Хоросефа грозно блеснули в темноте.

– Нет, ты трус, – возразил я. – Ты скрываешься по подворотням, вместо того, чтобы дать достойный отпор.

– Да, ты прав, – буркнул Хоросеф. – Я не побоюсь ни одного животного или человека. Но эти люди, они посланники набожника… Я последний трус, но у меня еще осталось мужество, чтобы отомстить за смерть жены. Почему она не послушалась меня и не ушла в лес с остальными женщинами?.. Ты поможешь мне?

– Нет, Хоросеф, я ничем не могу тебе помочь. Твоя жена была смелой. Она не издала ни звука, пока ее убивали. Я не знал, что она осталась дома, и не смог ей помочь. Если ты хочешь забрать ее тело, пойдем со мной.

Мы легко догнали Жуку, который встревожившись, вернулся назад в поисках меня. Он недружелюбно посмотрел на Хоросефа, но промолчал.

Спокойно дойти до дома мы не смогли, дорогу нам преградили двое захватчиков; не раздумывая ни минуты, Хоросеф вынул меч и ловко уложил обоих, не дав им даже опомниться. Я ничему не удивлялся, я уже не мог.

Дом Хоросефа был погружен во тьму и тишину, грабители передвинулись к западному краю деревни. Искореженная дверь была распахнута. Хоросеф знаком остановил нас, а сам, крадучись, вошел. Через минуту он появился, держа в руках зажженный факел.

В доме все было так же, как я его оставил, подчиняясь насилию Донджи, отодранные доски и перевернутый стол являли собой печальные следы набега.

Хоросеф передал мне факел и пал на колени перед холодным уже телом Фелетины. Слезы катились по его заросшему лицу, он нежно сжал ее руки и что-то бессвязно забормотал:

– Холодные… холодные… не согреть.

Не в силах вынести этого зрелища, я сунул факел Жуке и вошел в свою комнату. Деньги были на месте – под кучей тряпья в углу. Я сунул мешок за пояс и, брезгливо посмотрев на свое жилище, вернулся к спутникам.

Жука понуро присел на обломок лавки и подпер щеку рукою. Хоросеф поднялся с колен и зло прошептал, срывающимся от горя и бешенства голосом:

– Да буду прокляты негодяи, что воюют с женщинами и детьми. Не будет мне отныне покоя, пока не будет отомщена моя жена, не будет мне покоя и смерти.

Он взял шкуру какого-то зверя и нежно укрыл недвижимое тело.

– Да будет тебе тепло в зеленых лугах, любовь моя. Жди меня, скоро мы будем вместе навеки.

Прикрыв то, что раньше называлось дверью, мы отправились на охоту. Жука принял это с горячим энтузиазмом, я же дал себе слово держаться от бойни как можно дальше. Мы остановились у дома Махави, еще не тронутого захватчиками. Хоросеф тихонько постучал и прошептал в щелку:

– Махави, открой, это я, Хоросеф.

В комнатах послышался шорох, и дверь робко приоткрылась.

– Кто с тобой и что тебе нужно? – спросил Махави дрожащим голосом.

– Здесь Андрэ и бродяга. Мы собираем сопротивление, хватит терпеть насилие и грабежи. Они насилуют женщин и убивают невинных, Махави. Бери меч и выходи.

Дверь открылась, и мы увидели здоровяка Махави с обнаженным мечом в руках.

– Но ведь это бунт, Хоросеф. Если мы выступим с оружием в руках, они перебьют нас всех без жалости, – сказал он. – Псы хозяйничают уже везде, многие ранены, кто сопротивлялся – погибли, половина бежала в лес, но я с тобой, сердцем и рукой.

Он закрыл дверь и присоединился к нам.

– Где твоя семья, Махави? – спросил я.

– Они ушли в лес с остальными. Может быть, там им удастся спастись от захватчиков.

Первый дом, на который мы напали, просто кишел псами, и творилось там нечто невообразимое, настолько поразившее меня, что я встал столбом, не в силах пошевелиться. Хоросеф и два других товарища, не теряя ни минуты, ураганом напали на хотов. Резня была ужасной. Я бы так и простоял, не шевелясь, если бы один из псов не напал на меня. Пыл и возбуждение битвы захватили меня полностью. Я, ничего не соображая, махал подобранным мечом налево и направо. Мы победили. Шесть псов мертвыми валялись на полу. У Махави была неопасная рана руки, что его, по-видимому, особо не заботило.