Ночные крылья. Человек в лабиринте

Петрочелли, уже поднявший одну ногу, услышав это, страшным усилием воли поставил ногу обратно на мостовую. Реакция Маршалла оказалась не быстрой реакцией. Прежде чем до него дошли слова Хостина, он шагнул влево, чтобы обойти огонь, и только потом остановился. Он оказался на десяток сантиметров за пределами безопасного прохода. Внезапно из-под одного приподнявшегося камня мостовой вылетела тонкая блестящая проволока, которая обхватила его ноги возле щиколоток, резко натянулась и срезала ступни. Падающего Маршалла пригвоздил к соседней стене блестящий золотистый металлический прут.

Петрочелли удачно миновал фальшивый огонь. Не оглядываясь назад, он сделал еще десять неуверенных шагов и остановился в безопасности, вне зоны дезориентирующего поля.

– Дэйв! Дэйв, где ты? – хрипло позвал он.

– Он сбился с курса, – сказал Бордман. – Это был быстрый конец.

– Что мне теперь делать?

– Оставайся на месте, Петрочелли. Успокойся и не пытайся идти дальше. Отправляем к тебе Честерфильда и Уолкера. Жди там, где стоишь.

Петрочелли всего трясло. Бордман попросил мозг корабля сделать ему укол успокоительного, и аппаратура в ранце проделала это. Почувствовав облегчение, Петрочелли просто стоял и ждал, стараясь не желая смотреть в сторону погибшего товарища.

Уолкеру и Честерфильду потребовался почти час, чтобы добраться до места, где находилось дезориентирующее поле. А затем еще пятнадцать минут, чтобы пройти ту небольшую дорожку, которую накрывало поле. Они шли с закрытыми глазами, хотя это им совсем не нравилось; но призраки лабиринта не способны поразить людей с закрытыми глазами, и они были вне их власти. Петрочелли к этому времени заметно успокоился, и все трое двинулись дальше.

«Надо будет извлечь оттуда останки Маршалла, – подумал Бордман. – Но это позже, в другой раз…»

3

Неду Раулинсу казалось, что самые длинные дни в своей жизни он пережил четыре года назад, когда летел на Ригель, чтобы забрать тело отца на Землю. Однако сейчас он убедился, что время на Лемносе тянется для него куда медленнее. Жутко стоять просто так перед экраном и наблюдать, как отважные люди гибнут один за другим.

Но они выиграли битву за лабиринт. К этому моменту в него вошли четырнадцать человек. Четверо погибли. Уолкер и Петрочелли разбили лагерь в зоне Е, пятеро других основали базу в зоне F, трое проходили сейчас дезориентирующее поле в зоне G, чтобы добраться до этой базы. Для них самое худшее было уже позади. Роботы выяснили, что кривая опасности резко падает за зоной F и что в трех центральных зонах ловушек почти нет. Раз уж зоны Е и F были практически покорены, то добраться туда, где затаился безразличный, привыкший ко всему Мюллер, не должно было составлять особого труда.

Раулинс считал, что знает лабиринт уже в совершенстве. Он входил в него сотни раз, хотя и не лично; он видел его сначала глазами роботов, затем при помощи видеоглаза на ранце каждого члена экипажа, пытавшегося пройти лабиринт. Ночью в лихорадочных снах он бродил по улицам и переулкам лабиринта, мимо изогнутых стен и высоких башен, играя со смертью. Он и Бордман должны были стать наследниками с таким трудом приобретенного опыта, когда придет их черед идти через лабиринт.

Эта минута приближалась.

И вот одним холодным утром под словно бы стальным небом Раулинс стоял рядом с Бордманом возле крутой песчаной насыпи, окружавшей лабиринт. За две недели их пребывания на Лемносе наступила пора туманов, означавшая, вероятно, местную зиму. Солнце теперь светило только шесть часов, потом наступали бледные двухчасовые сумерки, рассвет после долгой ночи тоже был слабым и долгим. Луны неустанно кружились по небу, играя стремительно изменяющимися тенями.

Раулинс уже изнывал от нетерпения, стремился опробовать свои силы в опасностях лабиринта. Из-за душевного смятения и горячности в животе у него ощущалась пустота. Ему доводилось только смотреть на экраны, в то время как другие, столь же молодые, как и он, так рисковали, чтобы добраться до центра таинственного города. Ему казалось, что он тратит всю свою жизнь за кулисами, ожидая сигнала выхода на сцену.

На экранах они наблюдали, как перемещается Мюллер по центру лабиринта. Находящиеся там роботы постоянно следили за ним, отмечая на карте его маршруты. После встречи с роботом Мюллер не покидал зоны А, но ежедневно менял место ночлега, переезжал из дома в дом, будто не желая дважды спать в одном и том же месте. Бордман побеспокоился о том, чтобы ему больше не попадались никакие роботы. Раулинсу зачастую казалось, что этот старый хитрец руководит охотой на какое-то редкое и очень чуткое животное.

– Мы войдем туда сегодня после полудня, Нед, – сказал Бордман, постучав по экрану терминала. – Переночуем в главном лагере. Завтра ты двинешься дальше, к Уолкеру и Петрочелли в зоне Е. На следующий день один отправишься к центру и отыщешь Мюллера.

– А зачем идете в лабиринт вы, Чарльз?

– Чтобы помогать тебе.

– Вы и отсюда можете поддерживать связь со мной. Не надо напрасно рисковать.

Бордман задумчиво потер подбородок.