Ночные крылья. Человек в лабиринте

Кожа ее приобретала темно-зеленый цвет. Глаза переместились по лицу. Нижняя губа вытянулась, как лопата. Бедра начали таять. На экране вдруг заплясали язычки пламени. Раулинс услышал глубокие, мощные аккорды невидимых органов. Послушный шепоту мозга, управлявшего им, он успешно миновал эту ловушку.

4

Экран показывал какие-то абстрактные узоры: геометрия силы, марширующие жесткие линии и застывшие фигуры. Бордман на мгновение остановился, чтобы полюбоваться этим. Затем двинулся дальше.

5

У внутренней границы зоны H – лес вертящихся ножей.

6

Жара странно усиливалась. Пришлось идти по раскаленной мостовой на цыпочках. Это вызывало беспокойство, так как еще никто из проходивших по этому маршруту не пытался так делать. Может, на маршруте произошли перемены? Мог ли город ввести новые дьявольские штучки? Насколько станет жарко? И где область жары закончится? Будет ли там далее холод? Выживут ли они, дойдут ли до зоны Е? Это делает Ричард Мюллер, чтобы не допустить их в сердце лабиринта?

7

«Может быть, он узнал Бордмана и хочет его убить? Не исключено. У Мюллера есть все причины ненавидеть его. Может, мне нужно идти быстрее и увеличить расстояние между мною и Бордманом. Похоже, стало еще жарче. С другой стороны, Бордман в этом случае обвинит меня в трусости. И в нелояльности.

Мэрибет Чемберс никогда бы не повела себя ни трусливо, ни нелояльно.

Интересно, монахини и в наше время бреют себе головы?»

8

В глубине зоны G Бордман оказался перед дезориентирующим полем, вероятно, самым мощным из всех. Он не боялся опасностей лабиринта. Только Маршалл не смог пройти зону действия поля. Но он боялся оказаться там, где свидетельство чувств не соответствует правде, ибо доверял лишь своим органам чувств. Он уже в третий раз поменял себе сетчатку. Нельзя делать значимые оценки окружающей вселенной, если не уверен, что все видишь таким, какое оно есть на самом деле.

Он вступил в искажающее поле.

Параллельные линии здесь пересекались. Треугольники, украшавшие влажные подрагивающие стены, состояли исключительно из тупых углов. Река текла вверх по долине. Звезды стали совсем близкими, а спутники крутились вокруг друг друга.

Закрыть глаза, не позволять сбивать себя с толку.

Шаг левой. Шаг правой. Левой. Правой. Взять чуть левее – подвинуть ногу. Еще немного. Еще. И еще чуточку. Обратно вправо. Теперь продолжаем идти.

Запретный плод искушал его. Всю жизнь он старался изо всех сил увидеть как можно больше. Тяга увидеть искажения была неодолимой. Он остановился на широко расставленных ногах. «Единственная надежда выйти отсюда живым, – сказал он себе, – это держать глаза закрытыми. Если открыть глаза, то будешь введен в заблуждение и отправишься к смерти. Я не имею права умереть так глупо, когда столько людей затратили столько сил, чтобы показать мне, как здесь выжить».

Бордман стоял неподвижно. Тихий голос компьютера, звучащий немного напыщенно, пытался торопить его.

– Подожди, – сказал он тихо. – Я просто соблюдаю осторожность, стоя на месте. Самое главное – не двигаться. Нельзя же попасть в неприятности, если не двигаться.

Компьютер напомнил ему про языки пламени, увидев которые погиб Маршалл.

Бордман открыл глаза.

Проявляя осторожность, он не двигался. Вокруг были сплошные нарушения законов геометрии. Внутренняя часть бутылки Клейна. Его наполнило отвращение, грозя выплеснуться через край.

«Тебе восемьдесят лет, и ты знаешь, как должен выглядеть мир. Закрой-ка глаза, Чарльз Бордман, закрой глаза и иди дальше. Ты совершаешь неоправданный риск».

Сначала он поискал взглядом Неда Раулинса. Парень опередил его на двадцать метров и как раз в эту минуту выходил из-под полы. «Глаза у него закрыты? Ну, конечно, Нед послушен. Или испуган. Он хочет выбраться отсюда живым и предпочитает не видеть мира, искаженного дезориентирующим полем. Хотел бы я иметь такого сына. Но только будь я его отцом, он давно бы стал совсем другим под моим влиянием».

Уже подняв правую ногу, Бордман тут же опомнился и снова поставил ее на место. Прямо перед ним в воздухе булькал кипящий золотистый свет, принявший сначала форму лебедя, а теперь форму дерева. Левое плечо Неда Раулинса казалось поднятым слишком высоко. Спина его была горбатой. Одна нога двигалась вперед, другая назад. Сквозь золотистый туман Бордман увидел останки Маршалла, пригвожденного к стене. Его глаза были широко раскрыты. Неужели на Лемносе нет никаких разлагающих бактерий? Глядя в огромные зрачки трупа, он увидел собственное искаженное отражение: громадный нос, лицо без рта. Он закрыл глаза.

Компьютер, словно испытав облегчение, повел его дальше.

9

Море крови. Фонтаны лимфы.

10

Умереть, так и не познав любви…

11

Вот проход в зону F. Я перехожу из одного царства смерти в другое. Где мой паспорт? Нужна ли мне виза? Мне нечего декларировать. Нечего. Нечего. Нечего.

3

Холодный ветер, веющий из завтрашнего дня.

7