Ночные крылья. Человек в лабиринте

Предполагалось, что парни, разбившие лагерь в зоне F, выйдут нам навстречу, проведут нас. Мы сможем сделать это и без них. Лишь бы только пройти это последнее поле, и все будет в порядке.

5

Я часто мечтал, как пойду по этому маршруту. Но теперь я его ненавижу, хотя он прекрасен. И наиболее прекрасным он покажется, наверное, тогда, когда меня подкараулит на нем смерть.

3

Кожа на бедрах Мэрибет образует складки. Прежде чем ей исполнится тридцать, она располнеет.

10

Все, чем я был занят до сих пор, это своей карьерой. А мог бы давно остановиться. Я никогда не читал Руссо. У меня не было времени почитать поэзию Донне. Я ничего не знаю о Канте. Если выйду из этой переделки живым, прочту их сразу же. Клятвенно обещаю самому себе, что я, Нед Раулинс, будучи в здравом уме и твердой памяти, возрастом восьмидесяти лет, буду я, Ричард Мюллер, буду я буду читать я, Чарльз Бордман.

13

14

Пройдя через проход в зону F, Раулинс остановился и спросил компьютер, можно ли здесь безопасно присесть на корточки и отдохнуть. Мозг корабля ответил, что можно. Раулинс медленно присел, покачался какую-то минуту на пятках, после чего коснулся коленками холодных плит мостовой. Оглянулся. Колоссальные каменные блоки, уложенные без цемента и раствора, отлично подогнанные, поднимались на высоту пятидесяти метров с обеих сторон узкой щели, в которой показалась массивная фигура Чарльза Бордмана. Тот взмок и разнервничался. Раулинс счел это удивительным зрелищем. Он никогда не видел этого волевого пожилого человека в состоянии полной неуверенности в себе. Но ведь он никогда прежде и не шел с ним по лабиринту.

Сам Раулинс тоже не был спокоен. Яды метаболизма кипели в его организме. Он весь изошел пóтом так, что его костюм работал на пределе, избавляясь от него, устраняя влагу и вынесенные из организма химические соединения. Радоваться было преждевременно. Бревстнер погиб как раз здесь, в зоне F, решив, что миновал все опасности зоны G и теперь его заботы закончились. Увы, это не так.

– Отдыхаешь? – спросил Бордман. Его голос вышел тонким и неуверенным.

– Почему бы и нет? Я здорово утомился, Чарльз. – Раулинс неуверенно улыбнулся. – Вы тоже. Компьютер говорит, что здесь нам ничего не угрожает. Присаживайтесь, я подвинусь.

Бордман подошел и сел. Опускаясь на колени, он покачнулся так, что Раулинс был вынужден его поддержать.

– Мюллер прошел по этому маршруту один, – сказал Раулинс, – и без всякой подготовки.

– Мюллер всегда был необыкновенным человеком.

– Как, по-вашему, ему это удалось?

– Спроси у него.

– И спрошу, – согласился Раулинс. – Может быть, завтра в это же время я буду говорить с ним.

– Возможно. Но сейчас нам надо идти.

– Как скажете.

– Скоро к нам выйдут ребята. Наверно, они уже знают, где мы. Должны были уже засечь нас детектором массы. Вставай, Нед, вставай.

Они поднялись. И снова Раулинс пошел впереди.

Зона F была более просторной, но более мрачной. Преобладающий архитектурный стиль нес в себе какую-то искусственность, внушал беспокойство. И все это вместе в сумме вызвало чувство тревоги. Хотя Раулинс знал, что ловушек здесь не так уж много, ему все время казалось, что мостовая вот-вот разверзнется у него под ногами. Стало прохладнее, воздух щипал ноздри, как и на открытой равнине снаружи. На каждом перекрестке вздымались огромные бетонные кадки, в которых росли скрюченные, усеянные шипами растения.

– Какой участок показался вам наихудшим? – спросил Раулинс.

– Дезориентирующее поле.

– Оно не очень опасно, разве что чувствуешь себя странно, прогуливаясь по таким опасным штукам с закрытыми глазами. Знаете, ведь если бы в то время на нас бросился один из этих маленьких тигров, мы бы его не заметили, пока не почувствовали вгрызающиеся зубы.

– Я посматривал, – сказал Бордман.

– В зоне дезориентации?

– Лишь мгновение. Не выдержал искушения, Нед. Не буду пытаться рассказать, что я видел, но это было одно из самых причудливых переживаний в моей жизни.

Раулинс улыбнулся. Он хотел поздравить Бордмана с тем, что тот сделал нечто нелогичное, безрассудное, но не решился.

– И что вы при этом делали? Просто стояли без движения и смотрели? А потом с закрытыми глазами пошли дальше? И не возникло никакой критической ситуации?

– Возникла. Засмотревшись, я чуть не двинулся с места. Уже поднял одну ногу, но вовремя опомнился.

– Наверное, я тоже попробую, когда мы будем возвращаться. Ведь беглый взгляд не повредит, – сказал Раулинс.

– Откуда ты знаешь, что поле действует при движении в обратном направлении?

– Об этом я не задумывался. – Раулинс нахмурился. – Мы ведь еще не пытались возвращаться через лабиринт. Может, с этой стороны все совсем по-другому? У нас нет никаких карт обратной дороги… А если, возвращаясь, мы все погибнем?

– Мы будем снова использовать роботов. Об этом не беспокойся. Когда придет время покинуть лабиринт, мы введем всех наших роботов в зону F и будем проверять маршрут для выхода так же, как проверяли для входа.

Подумав немного, Раулинс сказал: