Ночные крылья. Человек в лабиринте

– Знаю, – сказал Мюллер.

Мюллер встал с кресла, здоровый, высокий, почти под самый купол ресторационной капсулы, подошел к Марте, обнял ее, вспомнил ту девушку своей молодости под бездонным небом Калифорнии. Вспомнил, какой испытал прилив сил, когда отвернулся от блеска звезд к той, теплой, ласковой и раздвигающей бедра. Он крепко прижал к себе Марту. Та смотрела на него с ужасом. Он поцеловал ее в кончик носа и чуть укусил за мочку левого уха. Она отшатнулась от него так резко, что чуть не упала Бордману на колени. Бордман подставил руки и поддержал ее. Мюллер сказал:

– Ты знаешь, каким будет мой ответ.

В тот день после полудня один из роботов проник в зону F. Они были еще далеко, но Мюллер знал, что совсем скоро они окажутся уже в самом центре лабиринта.

Глава четвертая

1

– А вот и он, – объявил Раулинс. – Наконец-то!

Робот передавал изображение человека в лабиринте. Мюллер стоял, сложив руки на груди, небрежно опираясь о стену. Крупный, загорелый мужчина с выпирающим подбородком и мясистым широким носом. Казалось, что его вовсе не обеспокоило присутствие незваного гостя.

Раулинс включил звуковой канал и услышал, как Мюллер сказал:

– Привет, робот! Зачем ты меня потревожил?

Его усталые глаза, казалось, пульсировали в ритм сердцу. Девять дней по местному времени понадобилось, чтобы довести одного из роботов до самого центра лабиринта. При разведке безопасного маршрута по лабиринту они потеряли их около сотни, каждые двадцать метров потребовали гибели одного такого ценного аппарата. И это им еще повезло, поскольку перебирать неправильные варианты в лабиринте можно было до бесконечности. Пользуясь всей мощью мозга корабля и используя целую систему прекрасных чувствительных датчиков, они нашли, как избежать не только всех явных ловушек, но множества хорошо замаскированных. И вот теперь добрались до цели.

Он не спал всю ночь, контролируя критическую фазу – прохождение зоны А. Хостин ушел спать. Затем, наконец, Бордман. Несколько членов экипажа несли вахту на центральном пульте, и Нед Раулинс был среди них единственным гражданским лицом.

Он задумался, случайно ли, что Мюллера обнаружили именно в его дежурство? Наверное, нет. Бордман наверняка опасался, что новичок в такую важную минуту может все испортить. Его оставили присматривать, он продвинул своего робота на несколько метров дальше, чем ожидалось, и вот теперь столкнулся нос к носу с самим Мюллером.

Раулинс всматривался в его лицо, выискивая признаки трудностей и лишений.

Ничего подобного заметить не удалось. Мюллер прожил здесь столько лет в полном одиночестве – неужели это не оставило на нем никакого следа? И та чертова шутка, которую сыграли с ним гидряне, тоже должна была наложить какой-то свой отпечаток. Но, во всяком случае чисто внешне, все это на него не повлияло.

Да, у Мюллера были печальные глаза и плотно сжатые губы. Раулинс же ожидал увидеть более драматическое, может быть, даже романтическое обличье, полное страдания, а увидел холодное, будто высеченное из камня, с неправильными чертами лицо крепкого, сдержанного, немолодого уже мужчины. Волосы его слегка поседели, одежда была потертой, и выглядел он многое пережившим. А как должен выглядеть человек, пребывающий девять лет в таком изгнании? Раулинс ждал чего-то более эффектного – теней под глазами, выражения отрешенности на лице, страдальческого взгляда.

– Что тебе здесь нужно? – спрашивал Мюллер у робота. – Кто тебя прислал? Почему ты не уходишь?

Раулинс не смел ответить. Он не представлял, какой гамбит задумал Бордман для такого момента. Он совсем выключил робота, чтобы тот никуда не ушел, и помчался к тому куполу, где спал Бордман.

Бордман спал под колпаком системы жизнеобеспечения. Ему было уже по меньшей мере восемьдесят лет, хотя никто об этом не догадался бы. Единственным способом борьбы со старостью для него было включать на ночь систему регенерации.

Раулинс остановился, немного смущенный собственным вторжением в то время, когда старик спал, опутанный сетью различных приборов. К его лбу крепились два управляющих мозговой деятельностью электрода, которые обеспечивали правильный и здоровый переход ко сну, очищающему мозг от отравляющих субстанций после напряженного дня. Ультразвуковой фильтр убирал остатки вредных веществ из артерий. Уровень гормонов в организме регулировала тоненькая паутинка, натянутая над его грудью. Все это было подключено к мозгу корабля и управлялось через него. В оправе из системы жизнеобеспечения Бордман производил впечатление воскового манекена. Он дышал правильно и медленно, его полные губы отвисли, щеки опухли и размякли. Зрачки глаз быстро передвигались под веками – он видел какой-то сон. Можно ли его разбудить? Не повредит ли ему это?

Раулинс решил не рисковать. Во всяком случае, не стоило будить его самостоятельно. Он выскочил из спальни, включил ближайший терминал и отдал приказ: