Ночные крылья. Человек в лабиринте

– Когда мне было восемнадцать лет, – сказал Мюллер, – я был с одной девушкой в лесу на Земле, в Калифорнийской резервации. Мы любили друг друга, это было не в первый раз, но впервые у меня все вышло так, как надо. Потом мы лежали навзничь, смотрели на звезды, и я сказал ей, что хочу побывать на всех этих звездах, и она воскликнула: «О, Дик, как это восхитительно!» – хотя я не сказал ничего необычного. Каждый парень говорит так, когда смотрит на звезды, и я добавил, что собираюсь сделать великое открытие в космосе, остаться в памяти человечества, как Колумб и Магеллан, как первые космонавты. И что не сомневаюсь: я всегда буду в числе лидеров, чего бы ни случилось, буду летать как какой-нибудь бог от звезды к звезде. Я был очень красноречив и говорил так минут десять, и мы оба были этим увлечены. Я повернулся к ней, и она притянула меня к себе, и тогда я уже не видел звезд, когда прижал ее к земле. Собственно говоря, в ту ночь во мне родилась гордость, и эта идея запала в мою душу. – Он рассмеялся. – Кое-что мы способны говорить только в восемнадцать.

– Да, как и поступки, которые мы можем совершать только, когда нам восемнадцать, – ответил Бордман. – Ну что, Дик? Тебе сейчас пятьдесят, так? Ты странствовал между звездами. Чувствуешь ли ты себя богом?

– Иногда.

– Хочешь полететь на бету Гидры IV?

– Ты знаешь – хочу.

– Один?

Мюллер онемел и внезапно почувствовал себя так, будто ему снова предстоял первый полет в космос, когда перед ним была открыта вся Вселенная.

– Один?

– Мы промоделировали все это дело и пришли к выводу, что посылка туда нескольких людей будет грубейшей ошибкой. Гидряне плохо реагируют на наши видеозонды. Ты сам видел, как они подняли камеру и разбили ее. Мы не обладаем глубокими знаниями их психологии, потому как никогда не имели дела с чуждым разумом, но считаем, что безопаснее всего, принимая во внимание как потенциальные людские потери, так и потрясение, которое мы можем нанести неизвестному нам обществу… В общем, мы решили послать одного представителя Земли с мирными намерениями, сообразительного, пообтесавшегося человека, который прошел уже много огненных троп и сможет на месте сориентироваться, как лучше войти в контакт. Возможно, этого человека разрежут на куски через полминуты после контакта. Ты можешь выбирать.

Это был непреодолимый соблазн. Стать послом от человечества к гидрянам! Отправиться туда в одиночку, передать первые поздравления и приветы от землян космическим соседям. Да, это будет означать бессмертие. Его имя будет вписано в звездную историю на веки веков.

– Как ты оцениваешь шансы на успех? – спросил Мюллер.

– По нашим прикидкам, есть один шанс из шестидесяти пяти выйти из этой переделки живым, Дик. Во-первых, это планета неземного типа, и там тебе понадобится система жизнеобеспечения. Кроме того, может ожидать более чем холодный прием. Один шанс из шестидесяти пяти.

– Ничего так.

– Я бы, во всяком случае, не пошел на такой риск, – улыбаясь, признался Бордман.

– Ты – нет, а я пойду.

Мюллер допил жидкость из своего бокала. Совершить нечто подобное – обрести бессмертную славу. Неудача означает смерть от рук гидрян, но и смерть не страшна. Жизнь прошла не напрасно. Бывает участь куда хуже, чем погибнуть в тот момент, когда несешь знамя человечества в другие миры. Гордость, честолюбие, детские мечты о бессмертной славе, без которых он до сих пор не представлял своей жизни, – все склоняло его принять это предложение. Шанс на успех был вовсе не плох.

Вернулась Марта. Она была мокрая, блестящая, мокрые волосы липли к стройной шее. Груди ее покачивались из стороны в сторону – маленькие холмики плоти со сморщенными розовыми сосками. «Она с таким же успехом может быть четырнадцатилетней», – подумал Мюллер, глядя на ее узкие бедра и маленькие крепкие ягодицы. Бордман протянул ей сушилку. Она включила сушилку и сделала один полный оборот в ее желтом поле. Став сухой, снова накинула свою одежду.

– Это было изумительно, – сообщила она. – Дик, что случилось? Ты выглядишь так… как ошарашенный. Тебе плохо?

– Мне превосходно.

– Так в чем дело?

– Господин Бордман сделал мне предложение.

– Можешь сказать ей, какое, Дик. Мы не собираемся делать из этого тайны. Сразу объявим по всей Галактике.

– Предстоит высадка на бету Гидры IV, – хрипло сказал Мюллер. – Отправится только один человек – я. Как это будет происходить, Чарльз? Корабль на орбите и спуск вниз в капсуле с двигателем, способным поднять обратно?

– Именно.

– Это безумие, Дик, – ответила Марта. – Не делай этого. Будешь жалеть до конца жизни.

– Если что-то пойдет не так, смерть будет скорой. Мне доводилось рисковать и куда сильнее…

– Нет. Послушай, у меня иногда бывают приступы ясновидения. Я могу предсказывать будущее, Дик. – Издав нервный смешок, Марта вдруг перестала изображать из себя холодную и расчетливую девицу. – Если ты полетишь туда, мне кажется, ты не погибнешь, но мне кажется также, что ты не сможешь жить. Поклянись, что ты туда не полетишь. Обещай мне это, Дик!

– Формально ты еще не принял это предложение, – заметил Бордман.