Нормандский гость

— С вашего позволения, герцог, а также с вашего, герцогиня, я покину вас, — неожиданно заявила Гизела. — Нынче такой погожий день... я, пожалуй, прогуляюсь по двору.

И сёстры многозначительно переглянулись. Гизела торжествовала; Герберга, закусив губу, уныло опустила взгляд.

— Быть может, составить вам компанию? — предложила старая герцогиня, обращаясь к молодой. — Посидим в беседке и мило поболтаем, если вы не против, конечно.

— Нет, нет! — остановила её жестом руки Гизела. — Вам не стоит беспокоиться. Я люблю гулять одна.

Этот бурный протест не удивил Беатрису. Женщина умная, она сразу же догадалась о цели прогулки старшей дочери короля Конрада, едва вспомнила упоминание Карла Лотарингского о конюшне. Загадочно улыбнувшись, она сказала:

— Что ж, не стану вам мешать, тем более, что я и сама большая любительница таких прогулок. А вы, герцог, — добавила она, обращаясь к Карлу, — берите с собой племянницу и идёмте со мной. Я покажу вашу комнату. Там вы и будете ожидать моего возвращения из поездки.

— Вы уезжаете? — спросила Гизела.

— Да, ненадолго.

Глава 9. Принцесса на конюшне

Гизела вышла из покоев герцогини, вернулась к себе в комнату, надела корону и вышла во двор. Конюшня находилась близ левого крыла замка; чтобы попасть туда, надо было миновать прачечную и иные хозяйственные постройки. Гизела глубоко вздохнула и, перекрестившись и вручая себя Богу, неторопливо пошла по двору.

Можер тем временем, не без помощи конюха, уже выбрал подходящую лошадь и теперь топтался возле неё, то пробуя на прочность узду и стремена, то разглядывая лошадиные зубы и похлопывая животное по крупу и спине. Наконец он вскочил в седло, причём не пользуясь стременем; лошадь стояла неколебимо, как утёс, и только пофыркивала, прядая ушами.

Убедившись, что такой скакун ему подойдёт, Можер спешился и, склонившись, принялся подтягивать подпругу.

— Какое красивое животное, — вдруг послышался рядом восхищенный женский голос. — Верно, и всадник под стать такому коню. Хотелось бы мне увидеть...

Голос внезапно осёкся: из-за ушей лошади показалась голова нормандца.

— Это ещё кто? — недовольно пробасил он, глядя на непрошеную гостью. — Ты что тут делаешь?

— Ничего особенного, — вся съёжилась Гизела от этого громового голоса, — просто я проходила мимо и... дай, думаю, посмотрю. Ведь вы приехали с герцогом, да?

— А ну марш отсюда, пока я не задал тебе трёпку!

Гизела уставилась на нормандца, вытаращив глаза.

— Трёпку? Мне?.. — от негодования кровь бросилась ей в лицо. — Да как вы смеете! А знаете, из какого я рода?

— Плевать мне, какого ты роду, — бросил Можер. — Я спрашиваю, кто ты? И что это у тебя на голове?

— Корона...

— В самом деле? Сними, тебе не идёт.

— Но я принцесса и имею право носить корону, только маленькую.

— Принцесса? Ты? Ха-ха-ха! Не скажи этого ещё раз, не то захохочут все лошади этой конюшни.

— Вы не верите мне?

— Я не верю никому, даже самому папе, тебе тем более.

— Бог мой! А ещё говорят, что норманны перестали быть грубыми, переняв у франков такт... и вежливость.

Можер вышел из-за лошади, в руках его был кнут.

— Что ты там такое лопочешь про норманнов, глупая девчонка? Хочешь меня оскорбить? — он похлопал кнутовищем по руке. — Что ж, валяй, но знай, скажешь ещё дурное слово о викингах, я посажу тебя в карман моих штанов, и ты будешь сидеть там до тех пор, пока мне не придёт охота вытащить тебя оттуда.

Гизела побледнела:

— Меня?.. В карман ваших штанов?!

— Вижу, тебя это не очень устраивает, — нормандец почесал в затылке, поглядел по сторонам. — Что ж, тогда я насажу тебя на оглоблю; будешь висеть на ней, пока король не решит, что с тобой делать.

От возмущения Гизела поперхнулась и, не найдя что сказать, в страхе уставилась на оглоблю, лежавшую на земле шагах в пяти.

— Что, испугалась короля? (Гизела вздрогнула, будто от раската грома). То-то же! Знай, что шутить с нормандцем имеет право лишь тот, кто заслуживает его доверие, клянусь башмаком Роллона! А теперь говори, кто ты и чего тебе здесь надо.

— Но я же сказала — принцесса.

— Тогда я — папа римский Иоанн!

— Но... но...

— Что ты там ещё бормочешь?

— Но у меня корона!

— А вот я сниму её с твоей головы и надену на свою, тогда я — король! Что скажешь на это?

— Но я в самом деле принцесса и зовут меня Гизелой.

— Её зовут Гизелой! А меня графом Можером, если тебе хочется знать.

— Я дочь короля Конрада Бургундского!

— А я сын герцога Ричарда Нормандского, чтоб мне лопнуть!

— Я племянница императрицы Адельгейды!

— А я правнук Роллона Великого, слышала о таком?

Гизела выдохлась. Не зная, как ещё возразить, она печально вздохнула и попробовала улыбнуться.

— Ах, граф, как вы грубы и непочтительны к женщине. И кто вас только воспитывал?..

И тут же она вся съёжилась от громового голоса нормандца:

— Что ты там несёшь о воспитании? Кто тебя надоумил учить меня?

Гизела ответила мягким голоском:

— Думаю, никогда не помешает поучить человека хорошим манерам, коли он с этим не знаком.