Нормандский гость

Можер хмыкнул и, слегка нахмурившись, искоса посмотрел на неё:

— Что ты так вытаращилась на меня, будто хочешь сожрать живьём? Мне приходилось ловить на себе такие взгляды, от которых мужчина теряет голову. Но я не из той породы, тебе ясно, принцесса?

Её взгляд потух и упал вниз, уткнувшись в землю. Она слегка покраснела. Потом негромко произнесла:

— Тебе просто показалось.

— Может быть. Вам, бабам, виднее. А скажи-ка мне, зачем ты сюда пришла? Разве конюшня — подходящее место для дочери короля?

— Не хочу говорить тебе неправду...

— Тогда говори правду, чёрт возьми!

— Хотелось посмотреть на тебя поближе.

— Значит, до этого видела издалека?

— Да, мы с сестрой заметили вас двоих, когда вы подъезжали к воротам замка.

— Теперь я понимаю... Но вот что странно: ты почему-то всё не уходишь, хотя я уже, наверное, раз сто сумел тебе надерзить. Ага, закивала, значит, это так. Так почему всё же не уходишь?

— Хочешь знать? — спросила Гизела игриво.

— Конечно, чёрт побери! — воскликнул нормандец. — Мне даже стало интересно.

— Потому что я хочу с тобой дружить.

— В самом деле? — рассмеялся Можер. — Да ведь мы уже подружились, разве не так?

Гизела вся засветилась улыбкой.

— И ещё я хотела сказать... — она снова с любовью взглянула нормандцу в глаза, — что ты начинаешь мне нравиться.

— Провалиться мне на этом месте! — вскричал Можер. — Скажи мне эти слова другая, похуже тебя, ей-богу, прихлопнул бы как муху! Но тебе я готов простить. Ты славная принцесса, чёрт подери, в замке моего отца я повидал таких предостаточно.

— Значит, я тоже нравлюсь тебе? — с плохо скрываемой надеждой утвердительного ответа спросила Гизела.

— Конечно! Мне нравится любая, которая не корчит из себя недотрогу.

— Вот даже как? Ну а если... корчит?

— Тогда я посылаю её ко всем чертям!

— А если, несмотря ни на что, ты всё же хочешь обладать ею?

— Тогда я легко добиваюсь, чего хочу.

— Тебе приходится держать её, чтобы она не вырывалась?

— Я держу её, всего лишь одним пальцем прижимая к постели.

— Со мной тебе не придётся утруждать себя.

— Я знал, что мы быстро договоримся.

— Хочешь, пойдём в замок? Мы продолжим разговор у меня в покоях. Нам принесут хорошего вина.

— А как же герцогиня Беатриса? Ведь она посылала за тобой.

— Пустяки, — махнула Гизела рукой. — Вероятно, она хочет дать кое-какие наставления перед своей поездкой.

— И всё же загляни к ней.

— Загляну.

Можер отвёл лошадь в стойло, задвинул засов, и они вдвоём с Гизелой направились во дворец.

Герцогиня вернулась из поездки сердитая и усталая, но всё же торжество светилось в её глазах.

— Я так и знала, что этим всё кончится, — падая в кресло, ответила она на вопрос Карла Лотарингского об успехе её миссии.

— Вам не удалось добиться их согласия? — искренне удивился герцог.

— Мне не удалось их помирить.

— Разве они в ссоре?

— Вечная война свекрови с невесткой, такая же старая, как этот мир. Я думала, может, эти умнее, ведь обе императрицы. Казалось бы, чего им делить!

— Чёрт бы побрал этих женщин! — выругался Карл и, вскочив с места, принялся шагать по комнате. — Вот что значит нет сильной мужской руки. Что же им мешает спокойно править империей? Генрих Строптивый усмирён, их извечный враг Лотарь умер, так чего им теперь недостаёт?

— А вы ещё не догадались?

Карл остановился, будто взгляд герцогини заставил его сделать это, и повернулся к ней:

— Борьба за власть?

— Именно Карл! Им мало своей женской войны, так они дерутся за Оттона! Кто будет управлять империей: Аделаида или Феофано? Кто станет воспитывать юного императора: родная мать или свекровь? Момент удобный, он должен привыкнуть и далее подчиняться только одной из них, ведь ему всего семь лет.

— Чем же кончилось? Которая стала регентшей?

— Мать. Конечно же, Феофано. Но свекровь не сдаётся, внук всегда при ней. Льнёт к тому, кто добрее. Феофано сурова, её беседы с сыном лишь о том, как управлять. А ребёнка тянет к детским играм. Бабка умна и хорошо это понимает. Императрица скрипит зубами и грозится отослать её подальше. Но свекровь не робкого десятка. Мать короля франков — её дочь, Людовик — внук; вот козырь! Сильнее его нет. В ответ на выпады невестки она грозится уехать на запад, чтобы заставить франкского короля пойти войной на Феофано и отобрать у неё внука. Невестка обещает выставить против неё византийскую армию. Дело пахнет скандалом. А тут я с предложением мира с франками!

— Надо думать, Феофано была не против, — заметил герцог.

— Ещё бы! Она сразу вцепилась в это мёртвой хваткой. Правда, помог делу Герберт Орильякский. Пока свекровь раздумывала, он уведомил обо всём невестку. Та поначалу повела себя вызывающе, негодуя, что не она узнала первой. Но где бы я стала её искать, ведь её не было, когда я приехала. Знал о том, где она, один Герберт. Он и посоветовал иметь дело лишь с Феофано как с законной императрицей. Однако на встречу поедут обе: без свекрови никак нельзя. Ни Эмма, ни Людовик не простят этого Феофано.

— Что же Аделаида? Дала согласие?