Нормандский гость

— Вы герцог франков, вам стоит только шевельнуть плечом, как тысячи старух со своими травами и корешками сочтут за счастье врачевать вас.

— Совсем недавно я обмолвился об этом с королём, и он порекомендовал мне некую юную плясунью, говоря, что она в травах знает толк. Её зовут Вия, ты подобрал её у ворот. Людовик сказал, она сохнет по тебе.

Можер остановился. И только что произошедшая между ним и Вией сцена отчётливо встала у него перед глазами. Он вспомнил, что был груб с ней, и нахмурился. Подумал, что обидел её, и переступил с ноги на ногу. Увидел вновь, как она стояла одна, в пыли, отверженная им, глядя на следы от его сапог, — и в задумчивости потёр рукою подбородок.

Гуго переглянулся с Карлом, потом взял Можера под руку, увлекая за собой.

— Знай, мальчик мой, — сказал он ему, — не всё то золото, что блестит. Внимательно вглядевшись, ты в куче навоза можешь найти настоящее сокровище. Оно не на одежде, не на короне и гербе, оно там, где у человека душа и где бьётся его чистое сердце.

— Ерунда, — ухмыльнулся нормандец. — Я не ищу никакого сокровища, оно мне не нужно.

— Оно нужно всем и каждый его ищет, но человек порою и сам не знает, что топчет золото собственной ногой.

Можер повернулся и уже хотел ответить, но тут они остановились. Перед ними были двери королевских покоев.

Глава 12. Мудрый опекун

Король был не один. У очага, протянув руки к огню, стояла женщина в тёмно-красной узорчатой мантии, отороченной золотом и мехом и с застёжкой на груди из драгоценных камней. Русые волосы её свободно спадали до плеч, голову венчала корона с убрусом. Глаза цвета бирюзы под овальными дугами бровей в раздумье смотрели на огонь, в них время от времени отражались отблески пламени; нос у неё узкий, ровный; алые губы сомкнуты, глядя на них, ловишь себя на мысли, что раскрываются они лишь тогда, когда есть что сказать. Вот женщина шевельнулась, переступив с ноги на ногу, потёрла ладонями, приблизив руки к груди, и, глубоко вздохнув, снова протянула их к огню.

Едва все трое вошли в комнату, она обернулась. Губы тотчас сложились в лёгкую улыбку, в глазах засветился неподдельный интерес. Они скользнули по фигуре герцога, чуть дольше задержались на Карле Лотарингском и остановились, широко раскрывшись, на нормандце. Теперь им была работа. Никуда не торопясь, они принялись изучать гостя.

— Слава Господу, вот и вы, дядя! — воскликнул Людовик, вставая из-за стола и шагая навстречу. — Я прямо-таки заждался вас. Ну вот, матушка, — он повернулся к женщине, — я же говорил, что они очень скоро вернутся.

Королева-мать лёгкой, грациозной поступью шагнула от камина, подошла совсем близко и протянула руку для поцелуя Карлу Лотарингскому.

— Я рада, что ваша миссия увенчалась успехом, герцог, — сказала она приятным голосом, — а также тому, что вы теперь с нами: со мной, вашей невесткой, и своим племянником.

— Ваше величество, как вы догадались? — вскинул брови Карл. — Ведь я не произнёс ещё ни единого слова о поездке. Что, если Беатриса Лотарингская отказалась вести переговоры?

— Тогда это было бы написано у вас на лице, Карл. Иной, возможно, и вызвал бы у меня сомнения, но вы мой деверь, и я давно научилась читать по вашему лицу.

Вам придётся отныне надевать маску непроницаемости, Карл, — рассмеялся Гуго. — В противном случае вы всегда окажетесь обезоруженным как перед собеседником, так и в глазах женщин. Отличный пример для подражания — викинги. Взгляните на Можера — ни один мускул не дрогнет на его лице. Бьюсь об заклад, радость или горе — ни единым жестом норманн не выкажет этого.

— Кажется, речь идёт о нашем госте? — Эмма приблизилась к нормандцу.

Можер вздрогнул. Впервые столь обаятельная женщина, да к тому же королева, стояла так близко к нему. И никогда ещё такие красивые глаза с интересом не разглядывали его. Он потянул носом воздух: от неё пахло ландышем и сиренью.

— Сын мой, что же ты не представишь мне нашего Голиафа? — спросила Эмма, не оборачиваясь. — О нём столько говорят, превознося его силу и стать, что это не может не вызвать интереса у женщины.

— Матушка, это Можер, о котором я вам говорил, — отозвался Людовик. — Он сын Ричарда Нормандского.

— И мой родственник, — вставил герцог Гуго.

— В самом деле? — поглядела на него королева-мать. — Кто же он вам?

— Сын шурина и двоюродный племянник моей жены.

— Вот даже как? — протянула королева и с улыбкой вновь повернулась к нормандцу. — Я рада, граф, что вы теперь будете жить у нас. Король рассказал мне о вашей встрече с Карлом Лотарингским у границы с Вермандуа. Скажите, — она ещё ярче заулыбалась, слепя белизной зубов, — вы и в самом деле свалили лошадь герцога вместе с ним самим?

— Государыня, поверьте, если бы я знал, что передо мною брат короля, я никогда не решился бы на такое, — ответил Можер.

— Но как же это можно? Ведь для этого надо обладать силой Геркулеса.

— Пустяки. Вы не поверите, ваше величество, но я проделал это всего лишь одной рукой.