Нормандский гость

Она попыталась обойти нормандца, но он загородил ей путь рукой:

— Постой... Мне надо сказать тебе... Почему ты всё отворачиваешься?

— Не хочу задирать голову.

Можер присел на корточки.

— Говорят, ты в меня влюблена.

Вия улыбнулась, потом рассмеялась. Только такой увалень, как он, мог сказать такое. Она взглянула ему в глаза:

— А ты и уши развесил.

Можер глупо улыбнулся:

— Все кругом говорят. Даже король...

— А у тебя уже и глаз своих нет? Все зрячие, один ты слепой.

— Так это правда?

— И не надейся. Больно ты мне нужен.

И тут же пожалела о своих словах. Зная нормандца, тотчас представила, как он крикнет: «А ты-то мне!

Подумаешь, принцесса! Проваливай, знать тебя не желаю!» И уже нахмурилась, готовясь услышать нечто подобное.

Но Можер произнёс:

— Знаю, злишься на меня. В тебе говорит оскорблённое самолюбие. Тогда, во дворе, я был несколько груб... Прости, но я не привык к сантиментам, поэтому не понял тебя. Мне следовало догадаться...

— О чём?

— Что ты и вправду ждала меня и... — он замолчал и, подыскивая нужные слова, уставился на бельё. — Но я никак не ожидал, что понравлюсь тебе...

— Хм, — хмыкнула Вия и нарочно отвернулась в сторону. Потом тихо прибавила, словно для самой себя: — С чего бы это?..

Он нежно взял за подбородок и повернул к себе её лицо:

— Да вижу. И хотя я никогда не был влюблён, считая, что это не для меня... но тут, понимаешь... Ты не вела бы себя так, как сейчас, если бы твоё сердце не было ранено. Просто прошла бы, мимоходом поздоровавшись или рассмеявшись. Так поступают знакомые, друзья или вовсе безразличные друг другу люди.

— Тебе показалось.

— Нет, девочка, на этот раз нет. Ты и вправду влюблена... тебя выдаёт смущение.

— Значит, убедился? Поверил? — в ней закипела злость, голос задрожал. — Что же ты не накричишь на меня? Не прогонишь? Не вспылишь, заглушая трубы Иерихона: «Наплевать! Влюбляйся на здоровье, мне-то что! Ни одна стрела Амура не посмела ещё коснуться сына Ричарда Нормандского и правнука великого Роллона, и не коснётся никогда, клянусь левым сапогом моего славного предка, который... который...»

И Вия заплакала.

Можер привлёк её к себе. И она, не сопротивляясь, прильнула к нему, продолжая лить слёзы, капающие ему на плечо.

— Так ты простила меня? Тогда, во дворе?.. — спросил нормандец, нежно держа в своих огромных руках её маленькое трепещущее тело.

Вместо ответа она часто закивала. Потом, сунув бельё под мышку, полезла в рукав, достала оттуда платок, стала утирать слёзы.

Можер отстранился и, всё ещё держа девушку на расстоянии вытянутых рук, улыбаясь, смотрел на неё. Она хлюпнула носом. Ещё раз. Этого только недоставало. Придётся высморкаться. Так и сделала. Потом глянула на его смеющуюся физиономию и сама рассмеялась.

Смеялись оба, глядя друг на друга, и в их глазах искрилась радость, а на губах надолго застыли улыбки.

— А куда ты шёл? — с интересом спросила Вия.

— На живодёрню.

— Зачем? — её брови высоко взметнулись кверху.

— Они просили завалить быка. Он огромный, с рогами и кого-то из них ранил.

— А ты? — она оглядела его всего, отойдя на шаг. — Что станешь делать? Без оружия! Где твой меч?

— Зачем он мне? — пожал плечами Можер. — Разве я иду на войну?

— А бык? Да ведь он убьёт тебя!

— Чёрта с два! Возьму за оба рога, поверну и свалю на землю. Так и буду держать, пока ему не выпустят кровь.

Вия в страхе округлила глаза:

— А вдруг не получится? Что, если этот бык сильнее?..

Можер расхохотался:

— Сильнее только Минотавр, но того уж нет. А с этим мне не впервой. Знаешь, когда в нашем замке в Нормандии устраивали состязания в стрельбе из лука, отец говорил мне: «Сынок, довольно тебе уже ломать луки и рвать тетивы, ступай на живодёрню и вали быков. Это лучшее занятие для твоих рук».

— Неужто правда? — всплеснула руками Вия, не роняя, однако, белья. — А ты не врёшь?

— Что? — грозно спросил нормандец. — Не веришь? Тогда пойдём, убедишься сама.

— А потом мясники зарежут бедное животное и выпустят из него кровь? Нет, я не пойду. Такие зрелища меня не радуют, ведь ты будешь в роли палача.

— Но что в этом такого? — Можер поднялся с корточек. — Человек должен есть мясо. Где же он его возьмёт, если не будет убивать животных?

— Для этого есть охота, и там — кто кого, — попробовала возразить Вия, — а тут — нож в горло... просто убийство какое-то.

— Наверное, поэтому король и любит охоту. Все короли таковы. Людовик говорит, что любит риск, азарт погони его возбуждает, горячит кровь. Предстоящая охота захватила его целиком, ни о чём другом он уже и говорить не может. Хотел отправиться завтра утром. Еле уговорили его с Карлом подождать несколько дней: оказалось, главный ловчий нездоров, к тому же недостаёт трёх собак, которые пострадали в прошлый раз.

Вия нахмурилась. Какие-то воспоминания вдруг пронеслись у неё в памяти.

— Король собирается охотиться?

— Ну да, я же сказал. Но ты огорчена. Почему это тебя тревожит?

— И где же?.. Куда он помчится?

— Куда? Конечно же, в Санлисский лес.

Вия вскрикнула и поднесла руки к груди. Бельё стопкой упало на пол, она и бровью не повела. Можер нагнулся, поднял бельё, недоумённо уставился на неё: