Нормандский гость

— Герцог Ричард и король Лотарь были не дружны. Первому не нравились набеги на границы Нормандии, второму не давала покоя её независимость. Но она признана актом вашего деда, и, хотя провозглашена была им скрепя сердце, вашему отцу надлежало бы помнить об этом и жить в мире с правителем Нормандии. Имея такого союзника, можно было свалить Оттона.

— Твоя правда, граф, — ответил король. — Это было ещё одной его ошибкой. Стремление к единовластию привело к тому, что они стали наслаиваться одна на другую. Но я не стану действовать как отец, чьи ошибки мне приходится исправлять. И если герцог Нормандский посылает мне в помощь сына, протягивая таким образом руку дружбы королю франков, то я готов ответить ему на это.

И он с чувством протянул руку гиганту, которую тот с радостью пожал.

— Пусть герцог Ричард едет в гости к франкскому королю, — добавил Людовик. — Клянусь Создателем, я приму его как родного отца и мы станем добрыми соседями.

— Ей-богу, лучше не сказала бы и родная мать! — вскричал Можер. — Вы молоды, ваше величество, я всего года на три старше, но разрази меня гром, если ваши поступки уже сейчас не выдают в вас дальновидного политика и мудрого правителя.

— Ах, если бы ещё не моя мать, — неожиданно вздохнул король. — Её политика разнится с моей, она трётся ласковой кошечкой о ноги Оттона... Но, чёрт возьми, граф, — Людовик пригнулся и, сощурившись, попытался заглянуть за спину собеседника, — кто это прячется там от моих глаз и трётся не у германских, а у нормандских ног?

Вия, пунцовая от смущения, вышла из-за Можера, будто из-за крепостной стены, и низко поклонилась королю.

— Кто это, Можер? — спросил монарх, с удивлением разглядывая юную певунью. — Ты пришла с графом? — обратился он к ней. — Почему же я тебя не увидел?

— Ваше величество, за такой спиной, — Вия выразительно скосила глаза, — мог бы укрыться добрый десяток таких, как я, вы бы и не заметили.

Людовик рассмеялся:

— И в самом деле. Но кто же ты? Подойди, не бойся, короли не кусаются, и если ты пришла с миром, то я готов дружить с тобой, как и Можер. Ведь это так, я угадал? — Людовик бросил взгляд на нормандца.

— Истинно, государь, — ответил тот. — Мы встретили Вию у дороги, она играла на ротте, а услышав от неё грустную историю, решили взять её с собой. Не поверите, ваше величество, но эта музыкантша из рода Пипинидов. Она сирота, живёт в бедности. Нам с вашим дядей девчонка пришлась по нраву, клянусь преисподней, а потому мы решили... нам показалось это несправедливым и... — Можер взглянул на дядю короля.

— Эта девушка скрасит твоё одиночество, племянник, — произнёс Карл Лотарингский. — Она хорошо играет, поёт, танцует, вышивает, даже обучена грамоте. К тому же умеет предсказывать судьбу. Так ей ли жить в бедной лачуге? Что скажешь на это?

— Быть тому, станешь жить во дворце, рядом с моими покоями, — сразу же решил Людовик. — Ты будешь одета, обута и сыта. Согласна?

— Птице лучше петь на воле, нежели сидеть в клетке, ваше величество, — ответила Вия. — Но коли она будет всегда сыта, да к тому же с родичами, то она готова рискнуть.

Людовик просиял и взял её ладонь:

— Я приставлю к тебе служанку, она обучит дворцовому этикету. Без этого, увы, нельзя.

— Я прилежная ученица и, думаю, очень скоро пойму, что к чему.

— Мы будем встречаться каждый день, Вия, — пообещал король. — Поверь, видеть твоё приятное лицо после кислой физиономии моей матушки будет для меня отдушиной. Мы скоро подружимся и будем мило беседовать. Знаешь, это всё же лучше, нежели, выслушав очередные матушкины наставления, оставаться одному в этой комнате в обществе мрачных стен и этого трона, похожего на гроб.

— Думаю, смогу вас немного развлечь, — заулыбалась Вия. — Я знаю много интересных историй о наших с вами предках, мне рассказывала моя мать, а она слышала об этом от своей.

— Вот и прекрасно, — воскликнул Людовик и хлопнул в ладоши.

Вошёл дежурный стражник.

— Отведи эту женщину к Одроаде, одной из камеристок королевы-матери, — приказал ему король, — пусть она позаботится о сироте. Её покои будут рядом с моими. Ступай. Нет, постой! Я дам ещё одно поручение. С тобой пойдёт граф Можер. Отведёшь его к Эсхару. Передашь: пусть оденут графа соответственно его титулу. Ты, Можер, после этого приходи ко мне, — добавил Людовик, обращаясь к нормандцу. — Мы с дядей будем тебя ожидать.

Поклонившись, все трое вышли.

Людовик и Карл уселись на скамью.

— Ах, дядя, мне так тяжело, — вздохнул юный король. — Моё правление никому не приносит радости, а мать постоянно вмешивается; она хочет править сама.