Новая повесть о великой войне

Но это, же полностью соответствовало плану прикрытия границы, где было сказано, что план прикрытия вводится в действие либо по телеграмме Генерального штаба либо, в случае особых обстоятельств немедленно, приказом командующего округом или другим военачальником его замещающим. Но это очевидно каждому здравомыслящему человеку, что не по какому-то пустяковому или мелочному провокационному поводу. Даже некоторые наши командиры трактовали этот план как автоматическое приведение в боевую готовность вверенных им соединений в течение 45 минут, при вторжении врага на нашу территорию.

Что мог сказать ему ещё Тимошенко С.К., что на мелкие провокации, если они будут не поддаваться, а если ситуация на месте будет угрожающей принимать меры, тем самым он практически дал ему шанс ввести план прикрытия границы в действие. Он же, Павлов Д.Г., с его опытом Испанской и Финской компаний этого не понять и говорить об этом, на уровне ротного старшины, и трактовать вопрос, что ему якобы запретили привести войска в боеспособное состояние, просто, без внутренней причины не мог. Когда он сам, на слова министра обороны действовать по обстоятельствам, доказывал, что у него на границе всё спокойно. А вслед за ним, чтобы свалить его вину на И.В. Сталина – эту историю пропагандируют и либеральные авторы, пылающие злобой против И.В. Сталина. Но почему Павлов Д.Г. этого не сделал, когда остальные командующие округов – это сделали, остаётся вопросом.

– О приказе С.К. Тимошенко и Г.К. Жукова, который делался с согласия И.В. Сталина, о приведении войск в полную боевую готовность, я узнал, во всевозможных критических и политических статьях, уже после войны, – говорил Иван Иванович.

-Узнал я и то, что этот приказ разрабатывался с 18 по 20 июня месяца, и что он запоздал поступить в части. И это, якобы, вызвало неудачи первого периода войны. Смотрите такое крупное многофакторное событие, как начало Великой Отечественной войны и так примитивно, по-обывательски, упрощенно объясняется.

– Но мы, офицерский состав дивизии, вообще о нём не знали, получил его командир дивизии или нет, нам не докладывали. Да и вообще понятия полная боевая готовность, очень полная боевая готовность и совсем полная боевая готовность в наших войсках не существовало. А тем более дико звучали все пропагандистские утверждения, что якобы И.В. Сталин запрещал приводить войска в какую-то сверхбоевую готовность. И вообще либеральные утверждения многих авторов о том, если бы Сталин смог на день раньше определить момент нападения, то мы бы смогли избежать многомиллионных потерь.

Но, во-первых, Сталин не господь Бог, что бы с точностью до одного дня угадывать мысли Гитлера. Он, как и всякий грамотный военачальник, ориентировался не на гадания на кофейной гуще, а на данные разведки. А во вторых, никаких многомиллионных войск, на которые могла повлиять внезапность нападения, в первой полосе обороны на границе просто не было. При этом никаких документов о таком шаге никто ещё не представлял, а это были политико-карьерные игры, в которых иногда участвовали не только наши политики, а и военные. Хотя в армии существовало понятие только о боевой готовности, которую полк должен выполнить в течение одного часа, а дивизия в течение двух часов. И такими понятиями как сутки и недели во всех учениях, на всех маневрах мы даже не оперировали. Речь всегда, шла об оценке готовности войск на часы. Так, что для дивизии первого эшелона прикрытия границы сутки или двое, это был громадный срок; о котором, в подготовке дивизии к бою речь даже не шла. Нам этот приказ, верховного командования, вообще был не нужен. До нашего сведения постоянно доводился приказ « О прикрытии границы», оперативный план, связанный с этим приказом и мобилизационный план, который вообще действовал с начала 1941года, конечно в рамках нашей зоны ответственности.