Новая повесть о великой войне

В нашем укрепрайоне всегда находилась дежурная рота. По её сигналу о нападении противника, или по сигналу находившейся впереди нас пограничной заставы, дивизия, в течение – 2-3-х часов, приводилась в боевое состояние и занимала свой учебный укрепрайон, который сразу становился боевым укреп – районом и тоже, в это короткое время, приводился в боевое состояние. А заявление некоторых командиров, что у них не хватило времени для приведения укрепрайона в боевое состояние, только и говорит о том, что в мирный период на всех учениях они содержали свои позиции в ненадлежащем состоянии, согласно уставным требованиям, Правда, это касается в основном бревенчато земляных сооружений. А что касается долговременных бетонных укреплений, строительство которых, при нашей помощи, вели строительные батальоны, то в ряде случаев они остались недостроенными, но тоже были приведены в боевую готовность, насколько это позволяло их состояние. Такую боевую готовность, которую позволяла создавшаяся ситуация. По этому, вся пропагандистская, правда уже последующая шумиха вокруг термина, что это – либо провокация, либо пограничный инцидент локального характера, или это начало масштабных боевых действий, то есть война, нас вообще мало интересовало и тем более именно это не могло вызвать никакой паники.

А создание паники в войсках предусматривалось немецкой доктриной «Блицкрига», директивой №21, подписанной Гитлером 18 декабря 1940 года, то есть внезапного и молниеносного удара, который и произошел 22 июня. Характер этой директивы и последующих действий был важен для Верховного командования, которое обращалось к стране и определяло ход событий на большую перспективу. Поэтому, первым и выступил В.М. Молотов, а для И.В. Сталина нужно было определить масштабы начавшихся событий, которые в войсках были неясными, что бы ни говорили впоследствии.

Когда прошло много лет и то не всё ясно. Идёт большой разнобой в трактовках первых моментов войны и периода боёв между новой и старой границами. А в тот период, нужно было время, чтобы оценить масштабы событий, тем более, что с фронтов шла противоречивая информация. Здесь стоит привести основные стратегические замыслы Гитлера, которые проясняют характер наших контрмер принимаемых Советским командованием. А Гитлер считал:

– Основные сухопутные силы советских войск находятся в Западной России, и они должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого быстрого выдвижения танковых клиньев…..

– Красная Армия стягивает основные свои силы в район Львова и Белостока и они должны быть разгромлены широкими охватывающими действиями….

– Победа это достижение линии Ленинград – Москва – Сталинград – Кавказ и дальше, когда Россия не сможет оказывать военное сопротивление, линия Волги вплоть до Астрахани.

У нас действовало понятие противник,– говорил Иван Иванович,– вторгшийся на нашу территорию, в нашей зоне ответственности. Дивизионная разведка и разведка пограничных застав, а также облёт границы организованный руководством НКВД показал, что против нас сосредоточен армейский мотомеханизированный корпус-17А, германских войск Рейха. К отражению его атак и был подготовлен наш офицерский состав. Впоследствии мы узнали, что этот облёт границы, с целью получения разведданных, был организован Л.П. Берия, который вёл свой анализ ситуации и докладывал руководству страны. В этом плане вызывала недоумение позиция генерала армии Д. Г. Павлова, о которой уже в послевоенных публикациях поведал 1-й секретарь ЦК Белоруссии П.К. Пономаренко. Ему Павлов Д.Г. сообщил:

– Я докладываю руководству, что на границе всё спокойно и никакой активности противника не наблюдается, а какой-то провокатор сообщил наверх, что немцы концентрируют свои войска и готовят нападение.

Эта позиция проходила и в некоторых фильмах. Впоследствии генерал армии Д.Г. Павлов объяснял свою информацию тем, что он поверил донесениям разведки армий, расположенных на подступах к границе, и не перепроверил эти данные своей фронтовой разведкой. Это можно объяснить предвоенной беспечностью генерала армии Д.Г. Павлова, но сумма факторов наводит и на иные мысли. Правда, в вопросах строительства укрепрайонов, уже после своего ареста, генерал Павлов Д.Г. признавал свою вину в том, что он своевременно не ставил вопрос о создании сплошной линии обороны по типу «Линии Маннергейма», и не бил в колокола по этому вопросу. Он признавал, что выдвигал эту идею, но уже гораздо позже, когда осуществить её, уже не было времени.