Новая повесть о великой войне

Этот приказ гласил, что в случае нарушения границы и продвижении вглубь нашей территории вражеских подразделений мы должны быть, в течение часа, а если говорить о дивизии, то в течение 2-3-х часов, в боевой готовности. Измотать в обороне наступающего неприятеля и своими наступательными действиями, либо уничтожить, либо вытеснить неприятеля за пределы нашей зоны ответственности. Этот приказ был утверждён в период февраль–март 1941 года, доведен до сведения всех подразделений, и отработан на учениях. По этому, никаких дополнительных приказов нам было не нужно. Возможно, они были нужны дивизиям второго и третьего эшелонов и дивизиям глубокого тыла. Кстати, могу привести пример о действиях мотомеханизированного корпуса К.К. Рокоссовского, стоявшего под Полтавой, и то поскольку нам с ним пришлось взаимодействовать в боях под Львовом. Командир корпуса отсутствовал, и К.К. Рокоссовский, будучи заместителем командира корпуса, по телеграмме штаба округа под условным сигналом «Гроза», вскрыл находящийся в сейфе секретный «красный» пакет, который определял характер боевых действий корпуса, на случай военных столкновений с противником. Вскрыл он его 21 июня, провел мобилизацию городского автотранспорта, которого конечно не хватало, чтобы разместить на нём весь личный состав. И смешанным маршем, когда подразделения перемещаются в пешем строю и через определённое расстояние размещаются на автотранспорте, к 22-23 июня, его войска были уже в районе Львова.

Так, что поздний приказ и, якобы, неясность ситуации, для войск второго эшелона, на примере корпуса К.К. Рокоссовского показывает, что это материал для оправдания действий растерявшихся и нерадивых командиров, пытавшихся перестраховаться в это сложное время, или командиров остававшихся приверженцами плана поражения Тухачевского. И как дальше покажут наши исследования, здесь были не только нерадивость или некомпетентность, а ещё несколько серьёзных факторов, скрывавшихся за этой нерадивостью и неисполнением своих должностных обязанностей. Тем более это относится к критикам той ситуации, что отпуска в войсках якобы были не отменены. Но прежде всего, что это за армия, в которой если командир в отпуске, то войска теряют боеспособность. Когда по приказу его тут же замещает заместитель и не управляемые войска по уставу никогда не остаются. Об этом говорит не только пример корпуса К.К. Рокоссовского, а и пример нашей дивизии.

В нашей дивизии перед самым началом сражения пропал командир дивизии генерал-майор Ф.Г. Сущий, и после недолгих поисков командование дивизией принял полковник Новиков.

И так до конца войны мы и не узнали, как это произошло. К отпускам это отношения не имело, поскольку он к этому вопросу подходил с большой осторожностью. Скорее, можно догадываться, что его выкрали или убили «Абвер команды» полка «Брандербург-800», которые перед началом сражения засылались на нашу территорию и проводили диверсии, и террористические действия. Но, так или иначе, командование дивизией взял на себя его заместитель и никакого отсутствия руководства, в действиях дивизии, или какого либо замешательства мы не ощущали. Правда, впоследствии ходили слухи, что генерал Сущий разделил дивизию на две части, которые в разных местах выходили из окружения, а сам погиб в одном из боёв.

Не ясности ситуации для войск второго эшелона уже никакой не могло быть, когда дивизии первого эшелона прикрытия границы и пограничники уже вели бои с вражескими частями. Так, что это был вымысел провинившихся командиров, пытавшихся свалить свою вину на кого угодно, а тут подвернулся момент хрущёвской антисталинской кампании. Так можно свалить всё на умершего И.В. Сталина. По принципу, вали всё на умершего вождя и живи себе дальше. И пусть твоя совесть тебя не гложет, за твою растерянность в первые часы войны. В «Киевском Особом военном округе», впоследствии «Юго-Западном фронте», таких случаев было мало. Но Западный фронт, под командованием генерала армии Д.Г. Павлова, этим вполне отличался.