Новая повесть о великой войне

Это был, конечно, не приказ войскам, и не директива Генерального штаба, обязательные для выполнения. А скорее политическое предупреждение войскам о готовящемся нападении. И И.В. Сталин, к тому времени, был не верховным главнокомандующим. А с 6 мая 1941 года Он стал главой правительства. До этого Он был Генеральным секретарём ЦК ВКП (б) и его предостережения воспринимались войсками, как политическое руководство к действиям. Они использовались политическими армейскими органами для повышения боеготовности войск и для ведения политической работы в войсках. А уже 13 мая как председатель правительства он дал директиву войскам о выдвижении в приграничные округа 28 дивизий. И, недалёкому человеку было ясно, что если идут, один за другим, такие приказы то ожидаются крупные военные столкновения. Правда, приказ о расширении аэродромной сети, действовавший с 1939 года, ввиду её слабости, а зачастую и полного отсутствия; полученного в наследство от Польши в приграничной полосе, был выполнен не полностью. И в оставшиеся дни до начала боевых столкновений, как тогда трактовался вопрос, вообще выполнен быть не мог, невзирая на категорические напоминания, шедшие из центра с 12 по 18 июня. Однако наших солдат привлекали в помощь стройбатам, выполнявшим эту работу, для рассредоточения самолетов, их укрытия и создания каких-то минимальных взлетных условий, за счет расчистки прилегающей местности.

То, что командование округа не находилось в благодушии, навеянном какими-то указаниями, ни то Сталина И.В., ни то Тимошенко С.К. о том, что провокациям не поддаваться. А кто и когда вообще мог рекомендовать, что-то иное. Что есть в природе и обществе, а тем более в войсках, случаи, когда на провокации нужно поддаваться. И кто из здравомыслящих командиров не сможет отличить, где есть провокация со стороны противника, а где её нет. И тут следует вспомнить приказ нашего командования округом, который шел от самого командующего округом генерала Кирпоноса и в некоторой степени затрагивал нашу батарею. Этот приказ вышел ещё 26 апреля и гласил:

– В течение месяца, сформировать пять подвижных артиллеристских бригад для борьбы с крупными массами танков.

В начале, наше командование хотело привлечь к исполнению этого приказа и нашу батарею, но потом, всё-таки, начала преобладать точка зрения, что противовоздушную оборону ослаблять не следует, и эти действия шли уже исходя из концентрации сил и средств резерва командующего округом.

В начале мая мы получили оперативную директиву наркома обороны, которая определяла задачи войск округа в случае внезапного нападения гитлеровцев. Проходило обучение войск отражению танковых атак, где использовался метод пропускания танков через себя. Проводились занятия по доведению боевой готовности войск до 2-3-х часов. Дивизии понадобилось 1-2 дня, чтобы занять оборонительные позиции вдоль границы. Но командование требовало довести это время до нескольких часов и занятия упорно продолжались. Известно, что норма времени для мотомеханизированной дивизии составляла 3 часа 47 минут. С 15 июня начал выполняться приказ о выдвижении всех стрелковых корпусов, находящихся в резерве командования округом во втором эшелоне, к границе. Это были войска, которые находились в районе старой границы на расстоянии до 200-250 километров от новой границы. Заблаговременно в округе был основан полевой штаб командующего округом, и он был перенесён из Киева в Тернополь. Был дан приказ «КОВО-41», который определял все меры по превращению «Киевского Особого Военного округа» в «Юго-Западный фронт».

Почему эта работа не выполнялась в «Белорусском Особом военном округе», или выполнялась недостаточно интенсивно, мне до сих пор не ясно и остаётся вопросом? Для этого достаточно было команды начальника БОВО генерала Д.Г. Павлова, которому подчинялась авиация округа и всё её хозяйство. И не только авиация, а и все войска резерва округа. А распоряжений, приказов и указаний из центра было вполне достаточно ещё с 1939 года, чтобы обосновать свои действия. И скученность расположения самолётов, в связи с бездействием командующего округом и командующего авиацией округа, на многих аэродромах оставалась. Неясно, почему генерал Павлов Д.Г., впоследствии объявленный невинной жертвой, не издал ни одного приказа во исполнение директивы Генштаба от 18 июня 1941 года. И оправдания его действий, всех занимающихся этой проблемой либеральных критиков, сводились к фразе, якобы сказанной ему Тимошенко С.К. в телефонном разговоре:

– На провокации не поддаваться и действовать по обстановке.